Не плачь по мне, Аргентина

– Уверен! Рано или поздно армия справится с мятежниками. Я в это время буду в безопасном месте. А с досточтимым сеньором Хорхе Виделой, нынешним диктатором, у меня хорошие личные отношения. Очень хорошие, смею вас уверить! И, прошу обратить внимание, безо всяких ублюдков в серых плащах! Все основано на личном доверии и взаимовыгодных отношениях. Так что у меня есть на кого опереться. А дальше… Дальше – дело техники. Того, что проделал со мной наш Доктор, хватит на много десятков лет. Я еще увижу то, чего так и не увидел фюрер. Я увижу мир на коленях!

– Значит, чаши…

– На островах. – Фон Лоос утвердительно кивнул. – На тех территориях, где точно можно будет спокойно пересидеть смутное время. И черт с ним, с Зеботтендорфом. Ну, что? Расскажете мне свой план?

– Да. Если у вас есть время.

– Найдется.

– Все очень просто. Я собирался уничтожить чаши.

– Зачем?!

– Этого, боюсь, вы не поймете. Наверное, мне очень не хотелось видеть мир на коленях перед такой посредственностью, как вы. Времена таких титанов, какими были Гитлер, Сталин, Муссолини, Черчилль или Рузвельт, давно прошли. А когда они наступят снова, никому не понадобятся побрякушки древних… За них цепляются только такие, как вы, да сумасшедшие вроде Зиверса.

– Но, черт побери, вам-то какое до этого дело?! Мюллер! Любой еврей с удовольствием повесил бы вас на ближайшем суку! На вас же клейма ставить негде! И вы еще смеете читать мне мораль? Ха! Феноменальная наглость, Генрих!

– Мои грехи – это мои грехи. И я за них отвечу. Но… знаете, Лоос, у меня есть внуки. Я не желаю, чтобы они жили в вашем мире. В мире победившего выскочки!

– Вы закончили? – Фон Лоос поджал губы.

– Не совсем. Еще немного. Восстание, которое разрушило ваши планы, часть моей работы. Так что с Зеботтендорфом я не сотрудничал.

– Довольно!

– Момент! – Генрих поднял руку вверх. В ладони была зажата маленькая коробочка. Большим пальцем Мюллер утопил кнопку. – Если я ее отпущу, нам не поздоровится.

– Не берите меня на пушку, Генрих! В конце концов, я воевал…

– Саквояж набит тринитротолуолом. Детонатор на дне. Взрыватель у меня в руке. Как, по-вашему, я собирался уничтожить чаши? – Генрих рассмеялся. – Видите, Лоос, резвость тела совсем не подразумевает резвости ума. Когда вы меняли мне патроны в барабане, я добывал взрывчатку. Этого количества хватит, чтобы обрушить своды и завалить эти коридоры к чертовой матери. Теперь ведь ничто не мешает прохождению радиоволн, не так ли?

Фон Лоос некоторое время молчал, потом убрал пистолет.

– Чего вы хотите?

– Как все поменялось. – Генрих улыбнулся. – Да, собственно, ничего. Чаши вы отправили черт знает куда, хотя я и предполагаю, где они, но искать их мне придется долго. Наверняка они охраняются. С Зеботтендорфом пусть разбираются русские…

– Русские?! Черт побери…

– Да, да. Вы многого обо мне не знаете, Лоос. – Мюллер посмотрел на взрыватель. – Ну, что ж. Если я не могу уничтожить чаши… Это хорошо, что вы зашли. – Он посмотрел на пятящегося к двери фон Лооса. – И вы правы, дружище. Мне совсем не страшно умирать…

Звонко щелкнула кнопка взрывателя.

87

– Без вас эти работы не имеют смысла! – Американец волновался. Наверху слышалась стрельба. Штурмующие уже прошли внутрь лаборатории, и бой велся в коридоре. – Мы можем уйти вместе. Я гарантирую вам безопасность. Наше правительство имеет большой опыт сотрудничества с выходцами из Третьего рейха. Вспомните хотя бы ваших ядерщиков.

Зеботтендорф покачал головой.

– Это не имеет смысла. В конце концов, я стар. Мне более ста лет. И если мое тело вполне еще годится для работы, то… Я просто устал. Еще одного поражения мне не пережить. А отдавать свои работы этим… – Рудольф кивнул наверх. – Не желаю.

– Черт, но тут же… – Американец покосился на папки, что лежали в сумке. – Тут же малая часть! А вы знаете все!

– Малая часть, вы правы. – Старик ухмыльнулся. – А почему вы думаете, что для меня ваши Соединенные Штаты чем-то лучше… тех же русских? Вы точно так же воевали против Германии, как и они. И получить все… нет. Я не настолько хорошего мнения об Америке, чтобы давать ей такой карт-бланш. Запомните, как вас там…

– Джобс.

– Не важно, в конце концов… Запомните: третья мировая будет вестись не оружием! Она будет вестись словами! Идеями! Красивыми картинками! Плакатами и призывами! Рекламными буклетами, чтоб они сгорели! Запомните и передайте это тем, кому отдадите мои труды. Все ваши атомные бомбы можете просто утопить в океане. Главное оружие тут! – Он постучал себя по лбу согнутым указательным пальцем. – Главное оружие и главная для него мишень! – Он встал, махнул рукой. – Даже если бы я дал вам все… Тупоголовые янки… – Зеботтендорф вздохнул. – Идите! Через этот проход вы сумеете добраться до аэропорта.

Американец поднялся.

– Ну, если я не могу вас уговорить… – Он вытащил пистолет.

Но целиться было не в кого.

– Я бы мог вас убить, – прошептал кто-то за спиной.

Джобс обернулся. Но вокруг было пусто. Одни только клетки, в которых бесновались подопытные.

– Что за?..

– Идите уже!