Не по чину

В одной лодке все бы не разместились – пришлось уходить на ладье, и вот тут-то полоцкий десятник и сообразил, что с берега их не видно, и можно пойти не туда, где их поджидали, а в противоположную сторону. Еще какое-то время потратили на битье морд четверым ляхам, которые участвовали в операции и попытались воспрепятствовать изменению оговоренного маршрута, но с этим управились быстро – с подходящим-то настроением и неудивительно. Разобравшись с ляхами, дружно налегли на весла и… десятник заблудился! Ну никак не мог найти место, где их должна была ожидать ладья с полоцкой полусотней под командой боярина Васюты.

Два дня выгребали вверх по Неману, опасаясь погони, боясь пристать у прибрежного жилья, а потом засомневались, не проскочили ли нужное место и не стоит ли повернуть назад. Вскоре стало уж и вовсе невмоготу: есть нечего – еды же с собой не взяли; детишки плачут, бабы воют, княгиня лается, как старшина плотогонов, ляхи всякими карами грозят. Дружинники от таких дел совсем осатанели, ляхов еще пару раз отметелили, бабам тоже синяков понавешали (княгиню, правда, трогать поостереглись), на собственного десятника уже волками смотреть начали.

Наконец не выдержали и разграбили малую рыбачью весь всего из двух домов. Вымели всю еду, забрали одежду и вообще все, во что можно укутать детей, даже рогожи унесли (кормовую избу изнутри обвешали, чтобы по ночам потеплее было). Людишек, конечно, всех… свидетелей нельзя оставлять.

Еще несколько дней мотались, заглядывая во все подряд речушки и протоки – нет боярина Васюты, хоть топись! Затаились в укромном месте и послали людей на охоту – обрыдла уже сушеная рыба. Поохотились удачно, добыли молодого кабанчика, хоть поели наконец-то нормально. Но это взрослые, а у детишек со свинины животы прихватило! Ну, тут и вовсе сущий ад начался, десятник аж постарел на глазах, княгиня только что не кусалась, а так – сущая волчица.

Кабанчика, конечно, надолго не хватило. Послали охотников во второй раз, а те вместо добычи двоих людей боярина Васюты привели! Оказывается, рядом с нужным местом крутились, но куда надо умудрились не попасть. Десятник сходил к боярину и вернулся мрачнее тучи. Во-первых, получил нагоняй за то, что детишек приволок, да нагоняй крепкий, с рукоприкладством: мол, надо было головой, а не задницей подумать и высадить детей с няньками в оставшуюся лодку – городненцы подобрали бы. Во-вторых, княгиню везти в полоцкую землю не велено, а приказано ждать, пока с ляхами договорятся, и потом уж вернуть Агафью им. Значит, опять сидеть на месте.

Досиделись… Нагрянули три десятка городненцев на двух ладьях. Место, где держат пленников, они, правда, не нашли – купились на якобы небрежно спрятанную ладью княгини. За что и поплатились, попав в засаду. Дрались городненцы бешено и жизни свои продали дорого, но полоцких дружинников было больше, однако случились две беды. Непоправимые. Первая – часть городненцев сумела вырваться и уйти, и значит, снова жди гостей. Вторая – тяжко ранили боярина Васюту. Смертельно ранили. Прожил он чуть больше суток, а перед смертью пришел в себя и поведал такое…

В общем, смертниками они все оказались: и те, кто княгиню похищал, и те, кто вместе с боярином Васютой их встретить должен был. Поначалу-то предполагалось, что похитят только одну княгиню Агафью. При этом показывать ее той полусотне дружинников, что встречала похитителей выше по Неману, не собирались. Мол, охраняем кого-то, а кого – не ваше дело. Потом же, когда Агафью вернули бы ляхам, сами же ляхи должны были убрать участников похищения как ненужных свидетелей. Специально и подобрали для такого дела среди полоцких дружинников холостых да малосемейных. То есть ляхи брали всю вину за похищение на себя. Был у них в том какой-то интерес, а какой именно – их забота.

Но все пошло наперекосяк. Княгиню приволокли вместе с детьми, да детишек чуть не угробили. Великий князь Мстислав Владимирович такого не простит. И в тайне это сохранить не получится; из нескольких десятков людей, которые теперь все знают, хоть один, но проболтается. А Давыду Полоцкому в похищении, да еще таком жестоком, замазываться не с руки. Так что… свидетелей остаться не должно.

Поведал все это боярин Васюта, попросил у своих людей прощения за то, что так их подвел, да и преставился. А дружинники призадумались – кому ж помирать-то охота, да еще за чужие грехи?

Похоронили Васюту и других погибших без попа и отпущения грехов, а потом, как водится, оказалось, что всяк на свой лад мыслит, как да что делать дальше. Одни ни в какую не желали верить, что с ними так паскудно обошлись, другие стояли за то, что надо убираться куда подальше, там как-то устраиваться, а потом по-тихому вывозить к себе семьи. Нашлись и такие, что предлагали пленников перебить, вернуться в Полоцк и наврать, что никого так и не дождались.