(Не) по любви

И все-таки, что ни отнять, а вкус у Аниты был просто отменный! Шелк струился, не «крича» во весь голос, а лишь намекая на то, что под ним скрыто нечто особенное. Грудь как будто бы стала чуть больше. Осиная талия, на контрасте с летящими юбками, казалась совсем миниатюрной. Она покружилась, ощущая, как мягкие складки играют на бедрах. А в голове, в унисон настроению, звучала приятная «bossa-nova».

На слуху была песня о девушке, что гуляла по улицам Ипанемы. И каждый встречный мужчина восхищенно смотрел на неё. В таком платье у Кэтрин были все шансы стать этой девушкой! Для завершения образа она распустила волосы и водрузила на голову шляпку.

«Tall and tan and young and lovely.

The girl from Ipanema goes walking», 1 — вслух пропела она.

И продолжила петь, любуясь своим отражением. Как вдруг…

В её скромный вокал вклинился голос. Мужской!

«And when she passes, each one she passes goes "A-a-ah!"», 2 — пропел он в такт воображаемой мелодии. Вынуждая её обернуться.

Кэтрин сдёрнула головной убор и швырнула его на кровать. Сердце забилось в два раза быстрее! Следуя негласному правилу, он не пересекал порога её спальни. Забавно, но Энтони Торрес был человеком слова! Однако сейчас он стоял буквально на грани, опираясь плечом о дверной косяк. И по глазам его было не ясно, что он намерен сделать. Пройти мимо, или шагнуть за порог?

Кэтрин невольно попятилась. Чисто теоретически это была её территория. Но разум подсказывал, что этот дом, вместе со всем содержимым, принадлежит одному человеку.

— Это новое? — его взгляд задержался в районе груди.

Стало стыдно! Как будто он видел её сквозь одежду. Хотя, он действительно видел там …всё.

— Да! Купила сегодня, — коротко бросила Кэтрин, отчаянно желая, чтобы он поскорее ушёл.

— Красиво, — произнес Энтони.

Он стоял и смотрел на неё, склонив голову набок. Снова и снова блуждая глазами по телу. Ноги скрещены, руки в карманах. И что-то совсем незнакомое почудилось ей в этой позе.

«Возможно, усталость», — с надеждой подумала Кэтрин. В последнее время он был не таким агрессивным. Она расслаблялась под ним, и тогда всё кончалось быстрее.

Теперь в его спальню Кэтрин стучалась сама. Впуская, он жестом указывал ей на кровать. Словно врач — на кушетку! Она раздевалась до нижнего белья, и ложилась в позу «руки по швам». Всё остальное он делал сам. В такие моменты она обмирала. И отключала мозги! Опасаясь, что однажды не сумеет сдержаться, и откусит его «выдающийся член». Так его называли таблоиды, ссылаясь на фразу одной из бывших любовниц. Но Кэтрин считала, что Торрес сам пропиарил себя. Ибо, так себе член! Ничего выдающегося…

Он улыбнулся ей краешком рта, когда их глаза встретились. И впервые что-то совсем не враждебное померещилось ей в этом взгляде. Мартины не было дома. В этот день у неё был отгул. По правде, Кэтрин уже и сама неплохо справлялась. По крайней мере, с готовкой! Это занятие отвлекало. К тому же, любые продукты появлялись, стоило ей захотеть. Однажды Кэт заказала мифический «трюфель», земляной гриб, что стоил каких-то небесных денег. А когда тот, словно по волшебству, обнаружился внутри холодильника, устыдилась. И решила, что деньги портят людей!

Теперь, стоя в дизайнерских шмотках, купленных за его счёт, она ощущала себя ниже плинтуса. Ведь на сей раз истратила их добровольно.

«Компенсация», — думала Кэтрин. За моральный ущерб, унижение и рукоприкладство!

— Мартина оставила мясо, — сказала она.

Но эта попытка отвлечь не сработала. Он продолжал стоять, заслоняя дверной проём. Словно раздумывая над тем, как поступить.

Змея на руке шевельнулась, когда он извлёк из карманов ладони.

— Вкусное? — услышала Кэтрин и нервно сглотнула.

— Вполне, — проговорила она, выбирая слова особенно тщательно. Казалось, что каждая реплика может стать решающей.

— Я попробую после, — ответил Торрес, не сводя с неё глаз. И хотя он стоял далеко, но бежать было некуда.

«Это всё тряпки», — в отчаянии думала Кэтрин. Он решил, что она нарядила себя для него. И теперь осквернит её спальню! Тот единственный угол в этом пакостном доме, где пока ещё ей удавалось укрыться.

— Тогда оно может остыть! — упрямо ответила Кэт.

— Ничего, я его подогрею, — сказал он бесстрастно, сделал шаг и закрыл её дверь изнутри.

Она отвернулась, уже ощущая себя проигравшей. Взгляд упал на семейное фото. Снимок в выцветшей раме согревал перед сном её душу.

«Они не должны это видеть», — подумала Кэтрин. Она собиралась бороться. Не здесь! Не в этой комнате!

Тони медленно подошёл, взял за плечи и развернул её лицом к зеркалу.

— А почему горох? — поинтересовался он, — Почему не цветочек? Ромашки, например?

— Потому, — односложно сказала она.

Он приподнял её подбородок, заставляя взглянуть на своё отражение. Одна рука Энтони всё ещё крепко сжимала плечо, а другой он рылся в кармане своих модных брюк.

В кулаке у него что-то блеснуло. И у Кэтрин вырвалось: