Не по совести

Не договорив еще до конца свою пламенную гневную речь, молодой мужчина так съездил кулаком по лицу своего необычного гостя, что тот, невольно «прихрюкнув», плюхнулся на спину. В стоячем положении оставался еще второй бомж, носящий имя: «Прыщак». Увидев, как обошлись с его другом, он наполнил свои глаза всепоглощающим ужасом, однако, инстинктивно схватил маленький детский стульчик и ударил им пьяного Андрея по его мощной спине. Не смотря на то, что этот человек растерял бывалую некогда силу, удар получился такой, что деревянный предмет невольно сломался, рассыпавшись на мелкие части, а остервеневший «боец» повалился на сбитого им с ног чуть раньше противника. Воздействие алкоголя значительно снизило его возможность к координации, но все же годы усиленных тренировок не минули даром. Мужчина, извернувшись на «пахнущем» «друге», грубым пинком лишил второго его равновесия. Когда тот плюхнулся кверху лицом, как раз, возле его правой ноги, обутой в грубый полицейский ботинок (в тот день Холод не разувался), Андрей поднял ее высоко над паркетом и пяточной областью опустил на переносицу недавнего собутыльника. Послышался хруст ломающегося хряща, а из глаз неприятеля брызнули слезы, которые, стекая вниз по щекам, перемешались с вытекающей из носа кровавой жидкостью, включавшей в себя также и сопли, и слюни. Дальше хозяин поднялся и, громко крича «нецензурщиной», вкладывая в дальнейшие действия всю жестокую душевную боль, терзавшую его последние сутки, принялся беспощадно избивать обоих приятелей.

На шум этой безжалостной бойни из комнаты вышла Ирина Васильевна и, не смотря на весь жуткий страх, обуявший ее изнутри, прошла в детскую комнату и принялась отговаривать сына от его неразумного хулиганского поведения.

— Андрюша, остановись! — кричала она, не решаясь даже приблизиться, так ужасен был вид этого человека, который словно в один миг лишился рассудка, — Ты их убьешь и сядешь в тюрьму!

Тот словно не слышал своей матери, взывавшей к его обезумевшей наполненной гневом натуре и продолжал превращать обоих бомжей в одно сплошное кровавое месиво. На счастье, в этот момент раздался звонок в дверь их квартиры — это приехали полицейские, присланные старым другом покойного мужа. Женщина открыла троим молодым мужчинам, одетым в гражданскую форму, было вполне очевидно, что они служили в едином подразделении их Управления. Ирина Васильевна успела лишь крикнуть:

— Осторожней: он обезумел!

Все трое товарищей по работе ввалились в эпицентр этих жестоких событий и с огромным трудом смогли обуздать своего пьяного друга. Им пришлось сковать в наручники его руки, а ноги замотать липкой лентой. Однако, не смотря на такие меры предосторожности, он продолжал брыкаться и материться, в отчаянном порыве пытаясь освободиться.

В таком состоянии оставлять его дома было опасно, и Андрея отвезли в ближайший отдел, где поместили в отдельную камеру, оставив там отрезвляться. Бомжам разъяснили их грубейшую во всей своей жизни ошибку, гласившую о том, что они своим безрассудством понадеялись заиметь в товарищи столь необычного друга, и посоветовали побыстрее убраться из этой квартиры. Те не замедлили прислушаться к этому не лишенному здравого смысла совету, посчитав, что отделались в этом случае слишком просто.

Холод на следующее утро был подвергнут жестокому прессингу со стороны своего руководства и, получив двухнедельный отпуск, отправился и дальше заливать вином свое горе, но уже гораздо скромнее.

Глава XXI Азмира и Дамира проявляют характер

Возвращаясь к пятидесятидвухлетнему Владиславу и двадцатишестилетней Азмире следует вспомнить, что девушка невольно стала свидетелем того удивления, какое вызвало в нем известие о том, что та машину, на которую она бросалась, являлась именно той, которая и сбила их малолетнюю дочку. Мужчина в одночасье поняв, что виновницей той беды, что случилась с его маленькой девочкой, является его московская гостья, задумчиво молчал, не зная, что ответить начинавшей отходить после падения настойчивой пассажирке. Чтобы «скрасить» затянувшееся неловко молчание, он включил на машине переднюю передачу и начал движение. «Так вот откуда у нее скол на бампере», — думал водитель, выезжая на трассу.

Молодая красавица между тем нисколько не унималась, требуя определенных ответов. Она уже поняла, что та «мерзавка», что управляла тем ужасным автомобилем, наехавшим на Диану, является близкой знакомой ее родного родителя. Поэтому, не смотря в основе своей на беззлобный характер, в это момент ее изболевшаяся душа наполнилась безудержным гневом и требовала справедливого наказания.

— Ну, так, что? — настаивала она на ответе, — Кто эта «стерва», которая чуть не убила твою и мою дочку? Ты что, до такой степени погряз в своих любовных интригах, что хочешь спустить ей с рук этот ужасный поступок?

Вопросы были настолько прямыми, что на них необходимо было хоть что-то ответить. Владислав, не смея взглянуть на возникшую из далеких времен дорогую подругу, наконец, попытался сказать то, в чем смог только открыться.