Не по сценарию

Пренебрежение Тёмы обидно почти до слез. Я же много раз объясняла, почему не могу отшить Худякова. Пока не могу! Но разве это означает, что я как-то поощряю его ухаживания?!

«А разве нет? – раздается насмешливый голос внутри черепной коробки. – Ты же согласилась выйти за него замуж!»

Ч-черт. Как же это все… сложно. Ощущение, что я сама себе не принадлежу, убивает. С другой стороны, я под таким давлением, что это и неудивительно. Любая бы на моем месте не выдержала.

Последний фильм моего гениального отца провалился в прокате с оглушительным треском. Из-за неспособности среднестатистического зрителя оценить его мысль и гений, папа оказался по уши в долгах. А его репутация… Не сказать, что она была сильно подмочена, в конце концов, отец – редкий деятель искусства, ставший при жизни классиком, но все же ей был нанесен ущерб. Особенно ценность папы упала в глазах продюсеров, желающих вложиться в его новый проект. Потому что единственная цель этих акул – прибыль.

И тут на выручку пришел Влад. Точнее, его продюсерская компания. А я из незавидного ранга пристроенной по блату студентки актерского перешла в ранг снимающихся и подающих надежды актрис. За все эти блага от меня только и требовалось, что согласиться на ухаживания Худякова. О том, какой они примут размах, меня почему-то уведомить забыли. Или же папа сам не ожидал, что Влад до того развернется, что через полгода наших недосвиданий предложит мне руку и сердце.

Стоит вспомнить тот день, как у меня внутри в узлы все стягивает. Худяков предложил мне выйти за него на большом светском рауте, организованном моей матерью. И только наличие десятков любопытных глаз за столом оправдывает тот факт, что я не отказала ему тут же. Не захотела унижать человека. Не смогла. Да и отец смотрел на меня так давяще, что… В общем, я была вынуждена кивнуть. На большее меня не хватило. О чем говорить, если мне даже сейчас, по прошествии полугода, все еще довольно странно осознавать, что будущее отца в кино вдруг стало зависеть от какого-то выскочки без роду и племени и от меня – его маленькой девочки, которая всю жизнь только и делала, что доказывала всем на свете свое право носить отцовскую фамилию.

Весам, на одной чаше которых был мой отец в искусстве, а на другой – глупые девичьи чувства (а точнее – их отсутствие), не потребовалось даже секунды, чтобы сориентироваться, куда им качнуться.

Это было обидно. Но еще больше смешно. Ведь папа хоть и строил из себя порой рубаху-парня, никогда таковым не являлся. Исходя из разговоров, что до меня долетали в детстве, на мою руку и сердце мог претендовать разве что принц с девятизначным счетом в швейцарском банке. На деле же оказалось, что если прижучит, счет в банке вполне компенсирует все остальные недостающие составляющие идеального зятя.

Я совсем не такая, как мой отец. Мне плевать на родословную и условности. Точнее, мне было бы плевать, если бы Влад мне хоть чуточку нравился. Но этого нет и близко. Более того, меня порядком пугают голодные взгляды, которые я на себе ловлю, когда Худяков думает, что я их не замечаю. В открытую он ничего подобного не позволяет. Мне даже нечего ему предъявить. Держится Влад безупречно, четко соблюдая обозначенные мной границы и не пытаясь залезть мне в трусики. Его актерская игра настолько безупречна, что про себя я думаю – он не туда пошел. Ему не в продюсеры надо было подаваться, а на актерский. Если у Худякова вдруг не срастется с продюсерством, он может смело продавать обучающие курсы для менее сведущих в деле ухаживания мужиков.

Жаль, на меня не действует его безупречная тактика.

Но еще жальче, что я не могу в этом признаться. С недавних пор я и сама попала в зависимость от этого человека. Это он уговорил папу дать мне шанс, когда утверждённая на мою роль актриса в последний момент сорвалась.

Блин. Как же все запуталось!

Может, не надо было признаваться ему, что я девочка? Когда это все только-только стало закручиваться, я действительно ею была. Не зная, как охладить его пыл, однажды я выпалила, что не из тех, кто занимается сексом до свадьбы, и... Кажется, он принял это как вызов. Точно. Все дело в этом. Не надо было это Владу рассказывать! Но кто же знал, что этого ненормального только раззадорит моя невинность?

– Тёмочка, я тебя одного люблю. Ты же знаешь.

Губы дрожат. Я так боюсь, что ему надоест нелепая ситуация, в которой мы оказались! Так боюсь… Вот почему Худяков решил, что может замахнуться на авторское кино?! Продолжал бы и дальше клепать тупые сериалы для домохозяек. Это вполне ложится на Влада и, судя по всему, отлично у него получается. Так нет же. Тесно ему, видите ли. На святое решил посягнуть. Да что он вообще понимает в искусстве?!

Ч-черт. И все-таки я, кажется, сноб.

Тёма ничего не успевает ответить, потому что к нам без стука вваливается представитель кейтеринговой компании, обслуживающей съемки.

– Кинокорм с доставкой в гримерку? – дергает бровью Тёма. – Даже со мной так не носятся.