Не подарочки для полковника. Воронцовы (СИ)

Через пятнадцать минут моя душа скулит от несправедливости. Почему супруги, люди любившие друг друга в начале семейного пути, ненавидят с еще большей силой? Откуда столько омерзительной ненависти? Из-за непонимания и накопленных обид?

Чувства душат как веревки.

— Не возвращайтесь сегодня домой! — неожиданно прошу женщину.

Она осторожно делает глоток горячего чая, смотрит на меня ошалело.

— Куда же я пойду??

— Нам не нужны напрасные жертвы. Если всё что вы рассказали правда, он вас подставил, значит, способен на многое другое. Возвращение в дом подобно смерти, — ежусь и табуны мурашек бегут по телу.

— У меня нет денег даже на гостиницу. Карты заблокированы. Если обращусь к друзьям, они сообщат моему супругу о моем местонахождении.

— Я сниму вам номер на неделю на свои деньги, оформим вас по моему документу. Идет?

— Вы — золото! — легкая улыбка появляется на испуганном лице.

Я не золото! Я ответственна за то, что может произойти с вами. Взяла заказ от вашего мужа, значит, должна во всем разобраться, разложить все по полочкам.

* * *

Через два дня в агентство приходит Нина — психолог, и Катя — секретарь. Работать становится легче и веселее.

Появляются клиентки — женщины.

Вести обо мне разносятся по городу по сарафанному радио.

Большинство из просящих находится в затруднительной жизненной ситуации, связанной с разводом.

Чувствую, что хочу всем помочь. Устроить что-то вроде социального центра, оборудовать небольшую гостиницу.

Мое сердечко екает, подсказывает, это и есть мое предназначение.

* * *

Глубоко чувствую, как Миша дышит рядом — грудью, телом. Ощущаю, как бьется его сердце под моей теплой рукой.

Прижимаюсь к мужчине сердцем.

Пальцы Миши смыкаются на моих ключицах. Его глаза рассматривают внимательно выражение мольбы, застывшее в моих глазах.

— Хочешь поговорить?

Киваю с готовностью.

Сжимаюсь, сглатываю, застываю в страхе начать разговор.

Обвожу кончиком языка пересохшие губы.

Миша дотрагивается до моей груди. Скользит взглядом по мне. Ждет, не торопит.

Дрожу. Горячая волна страха бьет в виски.

— Мне нужна помощь. Деньги. Много денег.

Красивое лицо мужчины искажается, он отталкивает меня, кривит губы.

— Всё-таки Петров не обманул. Ты со мной из-за чертовых денег? Такая же как все!!

Его обвинение больно ранит. Готова отступить.

Внезапно вспоминаю беременную девочку, у которой дома изверг — муж, и ей негде жить. Ей нужна чертова социальная гостиница! Набираю побольше воздуха в грудь.

— Миша, это не для меня. Я хочу открыть социальную организацию, помогать женщинам в трудной ситуации. Я обязательно верну. Постепенно найду спонсоров, всё верну.

— Вот как? — Миша с интересом глядит на меня. — То есть агентство, на котором можно заработать — это не для тебя. Ты хочешь тратить чужие деньги на обездоленных. Думаешь, получишь кайф от жизни, помогая другим?

С ужасом гляжу в синие застывшие глаза. Осторожно киваю, как затравленный зверек.

Через минуту Миша хохочет.

— Вся в меня!! Не зря Бог привел тебя ко мне.

— Так как? — осторожно зарываюсь пальцами в русых волосах.

— Нет вопросов. Если моя жена хочет фонд, он у нее будет. Я в свое время над Машкой смеялся, когда она радела за своих питомцев. Ой, больных.

— Ты у меня хороший, — глажу любимое лицо.

Как же это здорово, когда есть рядом мужчина, решающий твои проблемы, помогающий начать жизнь с чистого листа.

Глава 32

Спустя неделю

Полина

Громкий звонок мобильного вызывает тревогу. Звонят долго и упорно.

— Извините, — прошу прощения у клиентки социального центра, хватаю трубку. — Виталина, ты же знаешь, я на работе, — отчитываю сестру.

— Ваня пропал, — голос сестры убит.

Не сразу доходит, какой именно Ваня.

— Наш Ваня? Красовский? — глупо спрашиваю. Ну, конечно, речь о нем. Сестра не позвонила бы мне с информацией о Петрове.

— Выезжаю, — отключаюсь. — Извините, — обращаюсь к женщине, — вас примет психолог. Форс-мажор, — беру ключи от машины, бегу на выход.

Через час выхожу около дома папы. Через пять минут вхожу в квартиру.

— Вита, на тебе лица нет, — обнимаю за плечи заплаканную лицу. — Что случилось?

— Ваня пропал. Три дня не отвечает на звонки.

— Ты звонила в органы, может, их куда перебросили, а там нет связи, — пытаюсь утешить.

— Звонила, — говорит обреченно. — У них тоже нет связи с этим взводом.

— Они попали в окружение? — спрашиваю трясущимися губами.

— Замолчи! Нет! Не знаю… — сестра безжизненно скользит на стул, обреченно глядит на меня карими стеклянными глазами.

Сжимаю зубы, прикрываю глаза.

С нашим малышом ничего не может произойти плохого, — убеждаю себя. Несправедливо. Ванечка — слишком хороший, справедливый, добрый.

— Он не заслужил… — вырывается вслух.

Виталина сверкает на меня глазами.

— Прости, — показываю пальцами, что закрываю замок на губах.

Давлю в себе вспышку против несправедливости жизни, почему что-то плохое происходит с лучшими?

Нет! — сжимаю кулаки, голос срывается на крик: — Нет!

— Прекрати! Ты меня угнетаешь. Лучше вызови маму.