Не подарочки для полковника. Воронцовы (СИ)

И в комнату влетает шум, смех и много Воронцовых.

Мама Полина с папой Васей, бабушка Ярослава и дед Егор, бабушка и дедушка Николаевы, тетя Виталина и дядя Дэн, сестры Мария, Маша, Руслана, Клавдия с детьми и мужьями.

Голова кружится от этого балагана.

* * *

Полина

За ужином с удивлением смотрю на эту семью, и благодарю небеса за то, что мне посчастливилось стать частью этого сложного механизма под названием «клан Воронцовых».

Мой взгляд скользит по счастливым синим и янтарным глазам, останавливается и замирает на тех, кому в этой семье посчастливилось родиться с разными глазами.

Один — синий, другой — наполовину синий, наполовину — карий.

Что это?

Просто генетическая шутка или как говорит Руслана — предзнаменование чего-то. Небеса пометили трех Воронцовых.

Алиса.

Диана.

Артём…

Мысленно снова возвращаюсь к истории рождения дочерей Маши и Майи. Тайна окутывает меня, уносит в их прошлое.

Вздрагиваю, когда теплая рука Миши касается меня.

— Потанцуем?

* * *

— Ты чье чудо? — умиляется Руслана, глядя на моего малыша. Артемка носится по гостиной, пытаясь догнать электронную машинку, но его то и дело ловят в капкан руки взрослых.

Бедный сынок, его истискали.

Когда ехала сюда, знала, что этим всё и закончится, но вариантов не было.

— Темочка, ты наверное, устал, — пытаюсь спасти сына от очередных тисков и поцелуев.

— Дя, — кивает с серьезным видом.

Разноцветные глаза — синий и карий, русые волосы, пухлые щечки, алые губки, прямой носик. Внешность Артемки вызывает у Воронцовых вечное желание потискать его.

А он не кукла, он маленький мальчик, крохотный мужчина.

Не успеваю отнять сынишку, его интерес перехватывает Полина.

— Пойдешь к бабушке на ручки? — спрашивает, присаживаясь перед внуком.

— Дя, — и мой любвеобильный сынок снова попадает в капкан.

— Думаю, вырастет он у вас ловеласом, будет сбивать женские сердца рогаткой, — звонко смеется Руся.

Мне совсем не смешно, всё, что она говорит, сбывается.

— Полина, на тебе лица нет, — Маша ловит меня за руку, — всё нормально?

Киваю.

— Иди, отдыхай. Присмотрим за твоим.

— Тёма, не бегай, упадешь! — Стефания подхватывает на руки братишку, он хихикает.

Когда успел убежать от бабушки? За ним нужен глаз да глаз. Но я себя и правда, чувствую не очень хорошо.

Миша обхватывает меня за плечи, заглядывает в глаза.

— Переживаю за тебя, пойдем!

С трудом поднимаюсь, опираюсь о мужа, иду наверх. Мне тяжело, ноги отекли к вечеру. Но до чего же приятно ощущать это груз — глажу большой живот.

Совсем скоро роды, понятное дело, близкие беспокоятся обо мне.

* * *

Спустя четыре года

Михаил

Дыхание Полинки окатывает мою грудь горячей волной.

Мои ладони торопливо скользят по женской подтянутой фигурке. Женщина вся дрожит под моим натиском от возбуждения.

Ощущаю в груди панику от того, что сейчас происходит между нами. Поля мне отчаянно нравится — стройная, бронзовая загорелая кожа, нежная шелковая на ощупь, красивые губки бантиком, влажные, с запахом и вкусом корицы, кофе и вишни, длинные ладные ножки, тонкая талия, и карие невозможные глаза.

Я хочу быть с ней, но что-то мешает. Не могу вспомнить причину.

Прикрываю веки, рвано дышу и просыпаюсь в холодном поту.

Ну, конечно, вот оно! Ее вечно нет дома, она на работе…

Сегодня суббота, успеваю поймать ее за завтраком.

— Завтра мы с Темой едем на рыбалку. Вы с Алинкой с нами?

Старшие дети уже выросли, у них своя жизнь — институт, любовь, у нас остались лишь мы — я, Поля, Тема и Алина — доченька.

Но в последнее время наш мир качается.

— Нет, дорогой, — я крутанула кран с горячей водой и блаженно прикрыла глаза, едва обжигающие струи покатились по моей спине.

— Может, передумаешь?

Лопатками ощущаю тепло мужской груди, поворачиваюсь к мужу лицом.

— Ты же знаешь, не могу оставить без присмотра реабилитационный центр, — оправдываюсь я.

— Сначала ты просила мою семью стать спонсором, построить этот чертов реабилитационный центр, теперь я тебя фактически не вижу! Ты с головой ушла в работу. Еще вчера у меня была жена, а сегодня есть только дети и тень любимой, — с обидой выдает муж. — Не дави на меня, умоляю, я так устала. Взгляд возлюбленного скользит по моей исхудавшей фигуре. Сознание отмечает насколько это неприятно. Миша будто осуждает за то, что люблю свою работу и полностью ей отдаюсь. — Ты меня разлюбила? — цепляется взглядом за мои губы. — Не говори глупостей. У меня завтра интервью, которое позволит привлечь новых спонсоров, не должны же Воронцовы одни тащить это бремя, поэтому не могу с тобой и сыном поехать на рыбалку. — Если любишь, вернись к нам, не пропадай круглосуточно на работе. Помнишь, мы обещали друг другу жить в гармонии? — Мне всё бросить?! — чуть не плачу. Почему муж отказывает в понимании. — Нет, я лишь прошу тебя провести границу между работой и семьей. Перевожу взгляд на губы мужа, — прошу, давай помолчим, нежно целую. Мне надо забыться, я так сильно устала.

Работа, дети, люди, нуждающиеся в моей помощи, ни минуты свободного времени. Ловлю синий взгляд и понимаю, как сильно мне не хватало его все эти дни, когда я приползала с работы вместе с темнотой.