Не пойду в шпионы!

Мы лихо обогнули Женевское озеро, которое здесь называется Ляк Леман. «Ляк» — озеро по-французски, «Леман» — озеро по-староевропейски. Озеро Озеро. Нет, Баден-Баден — это не здесь. Проскочили между Лионом и Греноблем и имели неплохие шансы ночевать уже на побережье, но я увидел указатель на авиационный музей. Лили к тому моменту уже наигралась в автогонщика и тихо подремывала справа. Смело свернул в Монтелимар и поставил подругу перед фактом — просыпайся, мы идем смотреть самолеты. Вот такие мы, мужчины, негодяи. Зато женщины умны и самостоятельны, возразила она, и им надо по магазинам. В итоге я был оставлен возле входа в музей с наказом глазеть на свои вожделенные аэропланы хоть до закрытия, а потом добираться в центр города самостоятельно. Что и претворил в жизнь, изучая разные Мораны-Солнье, Бреге и Потезы. Вот знают французы слово заветное. Красивые у них самолеты.

На ночь остановились в крохотной гостинице на берегах Роны. Поужинали под одноименное вино, да и отправились спать. Поход по магазинам отнял у Лили последние силы. Нет, она выступила достойно, заполнив пакетами и свертками заднее сиденье под крышу, но на большее ее уже не хватило. Даже обновками не похвалилась.

Теперь я знаю, зачем француженкам маленькие машины. Чтобы хоть что-то ограничивало покупательные способности.

За завтраком договорились о дальнейших планах. Совместное исследование здешних интересностей отложили на вторую половину отпуска. Сейчас же я отправляюсь к маме с папой, она посещает родные места и подруг. Через неделю встречаемся.

Взлетная полоса в Марселе уходит прямиком в озеро. Рядом стоят оранжевые гидросамолеты. Им-то хорошо, случись чего — просто поплывут. А мы? Но все проходит штатно, и оторвались, и набрали высоту. Не успел толком поглазеть по сторонам — уже посадка. Чего там до той Барселоны, смех один.

Потом суета Эль-Прата, другой борт, Африка под крылом, Тенерифе Норте, прокатная машина нормального размера… Дома.

Родители вполне втянулись в местную жизнь. Общаются с соседями, даже ходят иногда в кантину. Мама наварила варенья из всей возможной органики, которая растет в здешних краях, от манго до кактусов. Кактусовое варенье получилось так себе, одну банку оставили гостей удивлять, а остальное батя успешно сбродил и перегнал. Напевая, как тот Бандерос, что «агуардиент’эс ло мехор»[самогонка — лучше всего (исп.)]. Ну что, все аспекты успешной ассимиляции налицо — и кулинарный, и лингвистический.

Попробовал эту домотканую текилу и предложил купить пару дубовых бочонков для выдержки, благо подвал в доме был. Еще с мамой съездили за саженцами… Словом, прошла неделя в приятных хлопотах.

22.

По прилету меня встретила… школьницей не назвать, но весьма юная особа. Что-то хитросочиненное на голове, коротенькое воздушное платье. Пока не подставила щечку для поцелуя, я сомневался — она, не она? Записывайте рецепт: привозите женщину туда, где ей хорошо, и избавляете от всех забот. Сразу скинет лет двадцать. Осторожно, фокус не работает с несовершеннолетними!

Я тут же рассыпался в комплиментах. Был снисходительно выслушан и отправлен за руль — везти свою королеву обедать. Буйябесс был невероятно вкусен, соус айоли на гренках остер, розе в бокалах в меру охлаждено. А потом…

Мужики, хотите скинуть двадцать лет? Просто сделайте счастливой свою женщину. Даже если она успешная и самостоятельная.

На следующий день мы отправились на острова, посмотрели замок Иф. Удивился, там до берега рукой подать, а Эдмон Дантес, бедняга, чуть не утоп, из тюрьмы сбегаючи. Не сдали Дантесы ГТО по плаванию, только стрельбу из пистолета.

Лили с каким-то остервенением делилась со мной своими детскими сокровищами. Каньоны, бухточки на берегу, пещеры, деревушки в горах… Мы возвращались в отель полуживые от усталости. Непонятно, откуда только брались силы ночью?

Все случилось за день до планируемого отъезда. В то утро Лили не подхватилась бежать показывать мне очередную красоту или древность, а осталась валяться в кровати.

— Мы никуда не спешим?

— Давай сегодня погуляем по городу. Здесь тоже есть что посмотреть. Да, надень приличные брюки и рубашку.

— Я не испекусь?

— Так надо. В церковь зайдем.

— Как скажешь, дорогая.

Не знаю насчет приличности, но в Рио-де-Жанейро я бы сошел за своего. Белые штаны, светлая рубаха навыпуск, легкие ботинки. Готов. Потом еще десять минут ожидания… полчаса ожидания… час ожидания… Идём.

Лили оделась почти официально, стала выглядеть солиднее и старше. И, неожиданно, немаленькая такая сумка на плече. По сравнению с ее обычным ридикюлем — просто громадина.

— Не лень этакую тяжесть таскать?

— Это маленькие женские мелочи. Но их много.

— Может, я рюкзак возьму, туда все сложим?

— Обойдусь. Они не тяжелые.

Дело хозяйское. Садимся в машину и карабкаемся в гору, где в вышине сверкает золотая фигура Богоматери-Защитницы. Пока я глазел на развешанные внутри церкви кораблики, Лили успела куда-то сходить и вернулась задумчивая. Даже молчала всю обратную дорогу, что для нее не характерно ни разу.