Не поймали!

Под высоким кордаитом
Не придётся подыхать,
Под высоким кордаитом
Не придётся бедовать,
Под высоким кордаитом
Не придётся голодать,
Под высоким кордаитом
Будем брюха набивать!

Под высоким кордаитом

Не придётся пыль глотать,
Под высоким кордаитом
Не придётся снег кидать,
Под высоким кордаитом
Не придётся службу бдить,
Под высоким кордаитом
Будем пьяными ходить!

Под высоким кордаитом

Не придётся тосковать,
Под высоким кордаитом
Не придётся горевать,
Под высоким кордаитом
Ни один не спит один,
Под высоким кордаитом
Много девок будет с ним!…

Под высоким кордаитом

Не валяйся на земле,
Под высоким кордаитом
Не валяйся на гавне,
Под высоким кордаитом
Расстели большой матрац,
Под высоким кордаитом
На матраце сладко спать!…

* * *

Через пятьсот лет.

Широкий балкон на крутом, почти вертикальном, склоне жилого лакколита, с плетёной оградой по краям и с великолепным видом на закат Солнца. На балконе стоят — стол и кресла.

На балкон из ведущего из глуби лакколита прохода открывается дверь, и выходят несколько красивых девушек — блондинок, брюнеток, шатенок и рыжих. У всех на головах — обручи, похожие на короны, отлитые из золотых самородков и обильно инкрустированные негранёными самоцветами, такие дозволено носить только первому поколению. Все внешне выглядят лет этак от 15 до 17 — то есть накордаитились очень обильно, больше мужчин, которые чаще всего придерживаются стандартного возраста в 19 лет. Выносят на балкон корзинки. Располагаются в креслах и выкладывают из корзинок на стол — металлическую посуду, отлитую из самородков меди, серебра и золота, и инкрустированную негранёными самоцветами; закуски и вина в серебряных кувшинчиках.

— Выпьем, закусим! — говорит одна, эффектная блондинка, с особо крупными самоцветами в наголовном обруче, что указывает на положение старшей жены в гареме её парня — Пока наши покрыватели в Пиршественном зале празднуют в своём кругу, мы отпразднуем в своём!…

— Да уж, отпразднуем, девочки — соглашается другая, зеленоглазая шатенка — Кто бы мог подумать — пятьсот лет живём, и всё молодыми…

— Что бы с нами было, если бы нас не украли?!… - добавляет третья, курносая брюнетка — То, что мы давно бы уже передохли, это ещё полбеды, но вот то, что мы бы перед этим ещё и превратились бы в отвратительных старых маразматичек — вот это совсем Беда!…

— А я очень была благодарна моему, что он меня украл, причём ещё до того, как нам стало известно про кордаиты — говорит четвёртая, натуральная платиновая блондинка, тоже с крупными самоцветами в обруче — меня и воровать не нужно было, я бы и так согласилась. Потому как очень уж жестоко ко мне ТАМ относились мои родители… и прочие старшие родственники, чтоб им было худо там, где они сейчас! В строгости меня держали, гады такие, в ежовых рукавицах! С парнями знаться не разрешали, говорили: "Вот выйдешь замуж — тогда и раздвинешь ноги!". Да какой бы мне ТАМ замуж, если чуть с каким парнем познакомлюсь, так сразу "А ну, давай сюда своего прынца!", и всё — на них угодить было невозможно: "Чтобы духу его возле тебя не было!"… Так что мне это похищение было подарком Судьбы…

— Знаем, знаем, что тебя твоё старичьё держало в строгости… В той самой строгости, которая — строгость для строгости…

— И потому ты у своего покрывателя с самого начала старшей женой устроилась, что фактически не он тебя изнасиловал, а ты его… с потерей твоей первой невинности!…

— И потому твой в тебе души не чает, и относится куда как лучше, чем к прочим…