Не покидай меня

Приятель поворачивается с самой искренней улыбкой, которую только может показать человек. Пьеру на мгновение даже кажется, что его зубы сверкают на солнце, но он быстро качает головой, списав все на недосып. Николас нехотя кидает взгляд на часы, охватившие его запястье, и кивком указывает Пьеру на вход, не спеша поднимаясь по ступенькам. Мужчина, решив оставить все вопросы, подходит к большой тяжелой двери. На ней вырезано «Отель Гурьер», что озадачивает его, но, полностью доверяя Николасу, толкает дерево, заходя внутрь. Ему открывается бесконечно величественный, слишком пафосный вид, от чего все внутри молодого человека сжимается в ярости. Но внешне он сохраняет достаточно спокойный вид, оглядывая комнату. Размер помещения можно сравнить с национальной библиотекой Франции, хоть оно и чуть скромнее. Николас резко опускается на один из фиолетовых вельветовых диванов, расположенных рядом с камином, и ребячески отводит взгляд от откровенных картин на стенах. Его щеки вспыхивают, на что Пьер невольно улыбается, и Николас хватает первую попавшуюся газету, прикрывая свои глаза. Решив, что друга стоит оставить наедине с его детским восприятием и некультурной живописью, Пьер отходит в сторону, разглядывая величественную архитектуру здания. Ничего не может его задеть больше, чем все золото вокруг, так нагло обесцененное дешевым пафосом. Он поднимает глаза к потолку, и его ослепляет не сколько свет, сколько огромная люстра, намеревающаяся свалиться ему на голову, и, несмотря на представление и надежды на «светлое» будущее, Пьер совершенно не против. Переведя взгляд обратно, он мгновенно останавливается, чуть не столкнувшись с огромным книжным шкафом. Стоит ему повернуть голову в сторону камина, как он видит яркий свет, исходящий из чуть приоткрытой двери.

Не сумев побороть любопытство, он подошел к ней. Пьер приоткрыл дверь, на что его ослепили лучи солнца. Хоть они казались более тусклыми из-за могущественной, строго состриженной и безупречной растительности. Все здесь, даже мраморные статуи, так беспомощно и одиноко смотрящие своими почерневшими глазами в пустоту, казалось идеальным. Каждая ветка, оказавшаяся на каменной дорожке, проходящей между многочисленными высокими кустами, каждый случайный листок, уныло лежащий, словно были заложниками. Будь у них хоть одна причина и шанс сбежать – они бы это сделали, но они не могли. На долю секунды Пьеру показалось, что даже слабый ветер, потерявший свой голос и могущество, не мог сдвинуть с места неощутимую листву. Мужчина прошел около поверженных камней, разглядев на одном из них надпись «Правда – свобода». От одного запаха свежести его выворачивало наизнанку, но он прошел дальше, заботясь о том, чтобы не потерять сознание от неожиданно нахлынувших мыслей. Ведь если правда – это свобода, то почему люди лгут?

Шаги показались ему бесконечной пыткой. Даже редкие вздохи, которые он себе позволял, и долгие выдохи не давали ему дышать ровно. Вдруг молодой человек осознал, что его так встревожило – здесь не было ничего живого, настоящего. Все казалось настолько поддельным и лживым, что, казалось, даже живая природа омертвела. Но в его память врезалась знакомая картина – такой же парк, схожая тревога в груди, но воодушевление перекрывало любое волнение. И звонкий смех, забытый на всю жизнь, и тихий шепот, и тепло в сердце… Иногда казалось, что прошлое – забытая детская игра. Ведь попробуешь словить какое-то воспоминание, уже коснешься самыми кончиками пальцев – оно ускользнет, но человеку свойственно даже с завязанными глазами искать то, что он хочет найти. Но стоит ли это поисков? Прошлое хранило не только нечто светлое, но и то, что может погубить, и Пьеру это было известно достаточно ясно, чтобы обычно избегать его. Но, оказавшись беззащитным перед этим загадочным местом, парень не смог сдержать возникших сцен в голове и мыслей, которые так старательно прятал. Он знал, что любая слабость обречет его на жажду борьбы. Но бороться ради того, что уже обречено на провал – бессмысленно. Если только не являешься безнадежным романтиком и мечтателем. Но даже будучи писателем, Пьер не был настолько непоправим.

В нем смешались две стороны одного и того же понятия – жажда. Он желал всем сердцем помнить, держаться за прошлое и не отпускать, но и смутно понимал, что жажда его погубит. Сделав еще несколько бесшумных шагов вперед, он остановился. Еле слышимые мужские голоса раздались поблизости. Пьер подошел ближе к едва заметному помещению, расположившемуся среди деревьев. Мужчина опустился на ступеньки, ведущие в небольшой дом, и застыл, желая услышать хоть что-то.

– Я считаю, это абсолютно не выгодно с точки зрения финансов. – послышался низкий бас. Пьер напрягся, сведя брови вместе. Голос прозвучал даже слишком резко.

– Ты прав, но мы боролись ради этого столько времени, сейчас уже поздно…