Не покидай меня, любовь

Они долго так стояли, пока Эмма не испустила тихий, дрожащий вздох. И, приподняв лицо жены, Винченцо стер последние слезы с нежных покрасневших щек и молча поклялся, что больше никогда не станет причиной ее слез.

Эмма закусила губу, понимая, что еще есть вещи, которые необходимо сказать ему, дабы оставить прошлое в прошлом.

— Мне не следовало убегать тогда из Рима, — прошептала она. — Когда наш брак дал трещину, мне надо было остаться и попытаться все наладить. Надо было поговорить с тобой об этом. Я была ужасной женой.

Винченцо поцеловал ее нежнейшим из поцелуев.

— И, возможно, все было бы иначе, если б я не шагнул на два столетия назад, когда женился на тебе, — мягко проговорил он. — Я был плохим мужем, Эмма. Так что, как видишь, сага mia, мы равны.

Это было нечто такое, чего Эмма никогда не думала услышать от своего великолепного сицилийского мачо. И хотя его признание привело молодую женщину в восторг, какая-то ее часть восставала против такого утверждения.

— Ты хочешь сказать, что я больше никогда не должна подчиняться твоей воле? — невинно спросила она.

Винченцо правильно прочел выражение ее глаз и улыбнулся.

— Интересный вопрос, — задумчиво проговорил он, пальцем рисуя соблазнительные круги на ее ладони. — Почему бы нам не пойти в спальню, пока наш сын не проснулся, и не обсудить это как следует, bella?

ЭПИЛОГ

Это была первая вечеринка, которую Эмма с Винченцо устраивали как супружеская чета. Молодая женщина готовилась всю предшествующую неделю, дабы убедиться, что меню удовлетворит всех, и что свежих цветов будет достаточно, чтобы украсить длинные столы, накрытые во дворе, поддеревьями.

Сицилия и этот замок отныне будут их домом, где будет расти Джино и который, даст Бог, они наполнят его братьями и сестрами.

Эмма в последний раз повернулась перед зеркалом, надеясь, что зеленое шелковое платье не будет выглядеть слишком шикарно на вечеринке, устраиваемой днем. Потом она поправила пиджак на плечах Винченцо, в чем, в сущности, не было нужды, но ей просто нравилось дотрагиваться до мужа. Нравится разговаривать с ним. Проводить с ним время. Как и ему с ней. Любовь освободила их, дала возможность показывать безо всяких ограничений, как дороги они друг другу.

Надо идти вниз, — неохотно сказала Эмма. — Гости начнут прибывать примерно через час, а еще полно дел. К тому же надо освободить Кармелу от Джино.

Но все уже готово, ты же знаешь, а Кармела всегда с радостью берет нашего мальчика к себе домой, — мягко возразил он. — И, кроме того, я хочу тебе кое-что показать.

Кое-что? — Эмма озадаченно сдвинула брови, когда муж заключил ее в объятия. — И что же?

Вначале я хочу сказать моей жене, какая она красивая и как сильно я люблю ее, а потом…

— Потом?

Винченцо улыбнулся, и в его улыбке сквозили любовь и чувственность, которые Эмма уже так хорошо знала.

— А потом подарить ей вот это.

Он достал из кармана бархатную коробочку. В ней оказалось кольцо, которое Винченцо надел ей на палец правой руки. Эмма быстро заморгала, и не только потому, что кольцо было ослепительно красиво — россыпь бриллиантов, которые сияли как солнечные лучи на Тирренском море, — но и потому, что слезы, подступившие к глазам, грозили подвергнуть испытанию ее водостойкую тушь.

О, Винченцо… — прошептала она.

Тебе нравится?

— Конечно, нравится — как оно может не нравиться? Но почему ты купил его? И почему сейчас?

Он улыбнулся, с нежностью глядя на нее.

— Потому что я люблю тебя больше, чем могу выразить словами. Потому что ты моя жена, мое сердце и душа, и мать моего ребенка. Этих причин достаточно, сага mia, или привести еще? Ибо у меня имеются еще тысячи и тысячи.

Несколько мгновений Эмма не могла ничего сказать от волнения, затем обвила руками его шею, обнимая так крепко, словно не собиралась никогда отпускать. И их с Винченцо любовь пламенела ярче всех самых ярких звезд, которые каждую ночь, как фонари, горят в ясном сицилийском небе.

КОНЕЦ