Не покидай меня (СИ)

После завтрака я вышел во двор. Блаженный Иван, ссутулившись, ожидал меня в беседке. Я волнуюсь и это очевидно - у меня даже ладошки вспотели. Жаль, что у меня нет сигарет, а то бы закурил, чтобы восстановить равновесие внутри себя. Но с курением покончено давно, и возвращаться к вредным привычкам я не намерен.

-Здравствуй, Иван, - сказал я и сел на скамейку напротив блаженного. Тот подскочил и с поклоном поздоровался со мной. Он очень бледный и худой. Болен или голоден? - Тебя Варвара кормит? - поинтересовался я.

-Слава богу, не обижает, - ответил блаженный.

-Жильё нравится тебе?

-Лучше не придумаешь, - ответил Иван. - Спасибо вам, вы мой спаситель.

Спаситель? Он шутит? Я лишь на время приютил его, а он, прижился и благодарит меня за щедрость. Кажется, я нажил себе проблем - как теперь выгоню бедолагу?

-А родственники у тебя есть? - поинтересовался я. Хорошо, если бы были. Я бы и денег им дал на содержание блаженного, только бы увезли его с глаз моих.

-Может, и есть, откуда мне знать, - грустно произнёс Иван. - Мать с отцом ничего мне не рассказывали - кто мы, откуда пришли, зачем пришли.

-А ты совсем ничего не помнишь? - осторожно начал я допрос.

-Как не помнить, помню.

-И что ты помнишь?

-Девушку помню. Она жила в моём доме.

-Ты помнишь, что говорил мне, когда просил оставить тебя в замке?

Иван молчит. Я не уверен, что он понимает, к чему я клоню. Да, тяжело мне будет вызвать на откровение блаженного.

-Я блаженный, мне не положено помнить, - улыбнувшись ответил Иван.

На минуту мне показалось, что Иван издевается надо мной. Что если он нормальный, здравомыслящий человек?

Кстати, что значит быть «блаженным»? Это болезнь или состояние души? Возможно, это я в его глазах выгляжу сумасшедшим.

-Ты обещал помочь мне, - твёрдым голосом напомнил я. - Я выполнил своё обещание и оставил тебя в замке, теперь твоя очередь отблагодарить меня за щедрость.

-Да, да, - сказал Иван и семенящими движениями, присел на скамейку. У него даже голова затряслась, как будто он страдает болезнью Паркинсона. Не нравится мне Иван, что-то в нём нестыкуется, как будто он страдает раздвоением личности и меняет облик каждую минуту.

-Я слушаю, - поторопил я блаженного. И он незамедлительно начал рассказ.

-Она пришла в дождь, - дрожащим голосом произнёс Иван, и моё сердце забилось в бешеном ритме. Конечно, я подумал о Марине, которая вломилась в мой замок в непогоду. - Вся в слезах, измотанная и напуганная. Я спросил, не её ли искали сельчане? Она пожала плечами и ничего не ответила. Я предложил ей еду, уступил свою постель, и она осталась со мной.

-Как звали девушку? - спросил я и замер в ожидании ответа.

-Я не знаю, - замотал головой блаженный. - Она не вспомнила своё имя, и я назвал её Брусникой.

-Почему же брусникой? - удивился я.

-Да, - глупо улыбаясь, закивал Иван. - Я никогда не ел бруснику. Наверное, это самая вкусная ягода на свете.

-Тебе понравилась девушка, - догадался я.

-Да, - смущённо признался блаженный. На вид ему лет около сорока, но в движениях, повадках и поступках, он остался на уровне закомплексованного подростка. Это странно и неприятно наблюдать. - Она осталась со мной, - довольно улыбаясь, добавил блаженный.

Бедная девушка. Она, верно, была не в себе, если осталась в доме умалишённого человека. Должно быть, ей было страшно и одиноко.

-А, как она выглядела? - спросил я, хоть и не надеялся, что Иван сможет вспомнить её образ, ведь прошло столько времени.

-Сейчас я нарисую, - неожиданно пообещал Иван. - Лист бумаги и карандаш у вас имеются?

-Варвара, - позвал я, и прислуга появилась на пороге замка. - Принеси нам попить чего-нибудь, лист бумаги и карандаш.

Варвара исчезла.

-Так ты художник? - поинтересовался я.

-Меня учил рисовать в клинике сосед по палате - вот он настоящий художник.

-Художник в психиатрическом диспансере? - удивился я.

-Люди искусства - тонкие натуры. Они часто преступают грань и оказываются на границе реального и нереального миров. Иллюзорное восприятие действительности опасная штука. Результат печальный, но такова жизнь.

Ничего себе! А блаженный может быть красноречивым. Не из-за ума ли сельчане его записали в “блаженные”?

-Я взяла листочки из пачки бумаги «Белоснежка», что лежала на вашем рабочем столе и карандаш из баночки. Морс подойдёт? - поставив на стол поднос с кувшином и двумя стаканами, спросила прислуга.

-Спасибо, Варвара, - поблагодарил я её. - Ты свободна.

Варвара удалилась.

-Ну, приступай.

Иван взял карандаш и положил перед собой лист бумаги. Он задумался, покусывая кончик карандаша, и неестественно закатил глаза. Вспоминает, наверное. И вот он склонился над листком бумаги. Я наблюдал, как он работал - серьёзно и сосредоточенно, бесконечно облизывая губы. Так рисуют дети. Ему около сорока, а он всё ещё чист и наивен. Он сохранил в себе детскую непосредственность, когда всё просто и понятно, когда не чувствуешь ответственности и людские заботы не касаются тебя. Когда тебе позволено всё, а требования называют капризами. Когда ты не стесняешься себя, своих привычек и эмоций.