Не покидай

– Вообще-то, я здесь моюсь… – ещё немного, и голос её предаст…

– Хорошо, я согласен, давай мыться… Люси, может, ты меня тоже помоешь?

– Ну, сейчас я тебе устрою головомойку, нахалюга! – рассмеялась она, усаживая его перед собой поудобней. Он с трудом отлепился от неё, но не спорил… Между ними восстанавливалась прежняя связь, душевная и телесная, будто и не пронеслась буря несколько дней назад над их головами…

Людмила выдавила на ладонь побольше геля для душа, ароматы шоколада и ванили заполнили пространство, когда она растирала его в руках. Затем, как исправный массажист, взялась за дело, хмель потихоньку выходил из головы, а вместо него в глубинах тела и души опять просыпалась шальная бестия, она ещё не представляла, куда её заведёт задуманное, но была уверена, что ему понравится...

Искусительница начала с ладоней, нежно и уверенно массируя их поверхность. Только на первый взгляд кажется, что мужская ладонь тверда и нечувствительна, на самом деле на ней и на внутренней стороне пальцев сосредоточено достаточно много точек, способных давать чувственные наслаждения. Откуда Людмила знала эту науку, непонятно, но почему-то в этот момент ею владела… Она колдовала над его телом, растягивая удовольствие по крупицам, каждое её прикосновение дарило Марку тонкие, доселе не испытанные ощущения, и он расслабился, доверившись рукам любимой. Людмила добавила ещё геля, отчего скольжение стало просто фантастическим. Марк явно блаженствовал, зажмурившись, разве что не мурлыкал, а Людмила, соскучившись по любимому мужчине, старалась открыть ему всё богатство чувственных наслаждений. Томительная неспешность и утончённая нежная ласка, делали своё дело, Марк таял под её пальцами, как мороженое. Она оттягивала, как можно дольше, контакт с самыми чувствительными точками, давая ему возможность получить максимум расслабления. Но постепенно, обманчивая ласка, по её задумке, начала переходить во что-то иное, при этом, тело Марка с готовностью откликалось на незаметные сигналы, и она понимала это по его изменившемуся дыханию и сосредоточенности. Девушка замечала каждую мелочь в его реакциях, читая знаки мужского тела, как раскрытую книгу: вот его дыхание стало более частым и поверхностным, и он прикусил зубами нижнюю губу, вот напряглись мышцы пресса, а тело Марка можно было сравнить с натянутой тетивой лука, готового к выстрелу. В то же время, чувственная связь, также рождала в ней ответные импульсы, ладони её горели, отдавая жар всему телу, кровь с нарастающей скоростью бежала по сосудам, словно подожжённое горючее. Чем ниже она продвигалась со своими ласками, тем сильнее нарастало её возбуждение, не говоря о его. Когда её нежные руки скрылись под водой, она на ощупь под покровом пены приблизилась к самым горячим зонам. Людмила не спешила, пока не покушалась на сокровенное, оставив напоследок, завершающим аккордом своего колдовства. Однако, понимала, что уже близка. Ещё немного и, по-видимому, она нажала все нужные кнопки его организма, и он окончательно включился: с каким-то первобытным рыком, плеснув себе в лицо пригоршню воды и быстро смахнув ладонью, Марк резко встал, выдав море брызг, и подняв Людмилу одним рывком, прижал к кафельной стене.

– Здесь ничего не получится, – усомнилась она, а внутри уже всё трепетало...

– Сейчас проверим, – его голос был хриплым от возбуждения. Марк приподнял её на нужную высоту и держал, она обвила руками его шею и, нащупав ногами противоположный край ванны, упёрлась в него. С ним получалось всё…

Глава 21.

– Вот видишь, обошлось без жертв и разрушений, – Марк блаженствовал в ванне с фужером её шампанского, спустя минут десять после их нового эксперимента.

– Антонов, что у тебя за манера, использовать ванную комнату не по назначению, – она журила его любя.

– Почему же не по назначению? Что тут ещё делать-то?

– Боюсь даже смотреть на пол, – рассмеялась Людмила, расположившись, напротив.

– Люси, ты такая сладкая, – пропел он своим бархатным баритоном, прищурив глаза, – слаще этого компота… Так бы тебя и съел!

– Правильно Гена назвал тебя людоедом…

– Он ко мне несправедлив, я не съел ещё ни одной Люды! Вообще, ни одна Людмила от меня не пострадала! – быстро нашёлся он.

– А, я?

– К тебе это, никак не относится, ты – Люси…

– Почему?

– Люда – для тебя слишком просто, и примитивно, нет той звонкой хрустальной ноты, которую я в тебе слышу… Ты, как весенняя капель, когда солнечные лучи светят через сосульки, а они капают и звенят: Люси, Люси, Люси – это музыка… К тому же, твоя хрупкая красота и лёгкая небрежность – это всё, так по-парижски…

– Ты всегда это говорил… Наши девчонки были такими фифами, столько времени тратили каждое утро на сборы, как ты меня только разглядел среди красоток?