Не покидай

Он сидел напротив неё на таком же высоком стуле. Интеллигентный мужчина приятной наружности. Из-под узких прямоугольников очков на неё глядели знакомые умные с лукавой хитринкой глаза, аккуратная тёмно-каштановая бородка скрывала низ лица и красивый излом губ, плавно переходя в баки, а те, были продолжением стильной аккуратной стрижки. Широкая линия плеч и развитая мускулатура выдавали в нём, хоть и бывшего, но спортсмена, накачанная, гладкая, почти безволосая грудь, пропорционально переходила в сужающиеся кубики пресса, по контрасту с могучим разворотом плеч. Он водил указательным пальцем по краю фужера и о чём-то думал. Людмила рассматривала его руки: «как у музыканта длинные пальцы, правильной формы аккуратные ногти, подвижные кисти…»

– Люси, расскажи мне про Марка Антония, – неожиданно попросил он.

– Ну, что рассказывать? – задумалась она на минуту, – Марк Антоний – древнеримский политик времён Цезаря и Клеопатры, даже не знаю, кто из них известней, наверное, всё-таки, она. Антоний происходил из древнего, но лишь недавно возвысившегося плебейского рода. Кстати, своим родоначальником Антонии считали Геракла. В молодости он проводил время в кругу столичной «золотой молодёжи», в те времена молодёжь ничем не отличалась от современной: те же пьянки и кутежи. Этим он изрядно подпортил свою репутацию…

Глава 3.

В это время раздался звонок в домофон, и Марк пошёл встречать курьера с пиццей…

Через несколько минут он вернулся с большой красочной коробкой,

– Ещё горячая! – открыл крышку, – гляди, всё как ты любишь: сплошные сыры!

– Ты не забыл?!

– Конечно, нет! Помню все твои средиземноморские замашки, – потом достал большие плоские тарелки, идеально белоснежные, как и всё в его доме, и плюхнул Людмиле большой треугольник пиццы. Она была божественна. Запах горячего белого хлеба и сырные ароматы били в нос, выгоняя слюну. Людмила прикусила самый кончик, за ним потянулся волокнами расплавленный сыр, и она отхватила кусок, набив целый рот. Марк смеялся,

– Ну, что скажешь? – и так же, как она откусил по-крупному.

Отвечать с набитым ртом было невозможно, и девушка подняла вверх большой палец. Он радостно кивнул…

Они не остановились, пока не приговорили всю пиццу, запивая её Шабли.

– Люси, как ты думаешь, к каким блюдам это вино подаётся?

– Не знаю, но к пицце подошло в самый раз, – пожала она плечами, сыто откинувшись на спинку стула.

– Вообще-то, его рекомендуется подавать охлажденным к копченой рыбе, устрицам, крабам, креветкам и блюдам из мяса птицы…

– Но ты же, крабов не предлагал, – логично возразила она.

– Ну, да, как всегда, выкрутилась…

– Марк, мне пора, – она поднялась со стула и сделала попытку вернуться в спальню, чтобы одеться, но он остановил, накрыв её руку своей ладонью.

– Ты спешишь?.. Куда?.. Тебя ждут?

– Да…

– Тот хорёк, что открыл мне дверь твоей квартиры? Кто он?

– Странно, что ты так долго держался и не спросил раньше… Мой мужчина… – она выдернула руку и пошла одеваться. Он остался сидеть на стуле.

Она быстро собралась, придирчиво осмотрев себя в большом зеркале, всё, как обычно, никаких следов… Потом, вернулась на кухню,

– Марк, была очень рада тебя видеть, – холодность и отчуждение появились в ней одновременно с одеждой. Девушка, словно по волшебству, была собой в его рубашке, той самой Люси, которую он помнил все эти годы разлуки, а сейчас, переодевшись в своё, будто, обросла душевной бронёй и стала чужой и посторонней, – мне пора…

– Кто он тебе? Муж?

– Нет, просто, мы живём вместе, уже два года…

– Значит, не вместе, – он рассуждал вслух, – за два года нормальные люди в брак бы уже вступили. Ты его не любишь! – осенило его, – и он не любит! Иначе, настоял бы!

– Марк, не сочиняй ничего, пожалуйста, ты же знаешь моё отношение к браку, мне формальности не нужны, потом заколебёшься…

– Ну, ну, договаривай! – загорелся он, – заколебёшься что?.. Разводиться?! Ты это хотела сказать?

– Хватит ловить меня на слове, – устало проворчала она, уходя в прихожую, он пошёл за ней,

– Люси, мне твой грызун – не помеха! Я тебя у него отберу, даже не сомневайся!

Она смотрела на его босые ступни: длинные пальцы, ухоженные ногти, явно, педикюр – мужик отрывается после зоны, как может, – подумалось ей, – впрочем, он просто, возвращается к своей прежней нормальной жизни…

– Марк, ты меня не знаешь, я уже не та наивная девочка, которая витала в розовых мечтах! Я устала, мне надоела неустроенность, регулярные неудачи в личной жизни, а сейчас всё устаканилось, и я спокойна. Не мешай мне жить, а?

– Это не жизнь, это говно, какое-то! Ты, что забыла, как мы веселились?!

– Ты ошибаешься, это жизнь… А то, что было – короткий сон, просто, молодость… Она прошла…

– Люси, милая, послушай, не обманывай себя! – торопливо заговорил он, понимая, что она исчезает на глазах, как вода, сквозь сжатые пальцы, – что тогда, ты здесь делаешь, если с ним счастлива?!

– Я уже ухожу, – успокоила она, отчего его сердце болезненно сжалось.

– Давай, я отвезу тебя домой, – предложил он, понимая, что другого способа продлить контакт нет.