(Не)покорная жена (СИ)

Оказывается, люди в чёрном, и были те самые маги-следопыты. Жабин каждому пожал руку, я склонила голову, благодаря, и они ушли. Сколько стоили их услуги, господин аптекарь не сказал, но думаю, что недёшево. Так быстро, по горячим следам найти преступников, которые уже через лес пытались уйти в сторону одного из больших городов, что расположены за горами.

Травы были немного помяты, какие-то сломаны, но Вениамин Львович уверил, что заберёт всё и посчитает честно.

Но больше всего его беспокоило, пострадал ли столетний корень, нет, он оказался в целости и сохранности.

– Забирай, – передо мной легли три мешочка с деньгами. – Пятьсот серебряных. Даю в долг под будущие травы. Молчи. Знаю, что расплатишься, – его взгляд плавно опустился на корень и вновь поднялся на меня.

– Расплачусь, непременно расплачусь, дайте список нужных вам трав, начну их искать.

– Держи, – аптекарь, словно из воздуха достал лист, исписанный мелким почерком. – В следующий раз скажу точную сумму долга. Посчитаю травы, вычту половину, затем налоги, корень трогать мы не имеем права, он будет отправлен в столицу.

Я слушала и кивала.

Первым делом, покинув аптеку, чуть ли не бегом, бросилась в сторону судейского подворья, заплатить штраф. Мало ли что там творится сейчас в деревенском подворье. Вдруг они откажутся принимать деньги по причине отсутствия Коленцева. Рисковать не хочу и не буду.

Запыхавшаяся, бросилась к знакомому мне столу, один раз я уже тут расставалась с деньгами.

– О, здравствуйте, я вас помню, – поднял голову молодой человек. – Опять провинились?

– Опять, опять, – выкладывая деньги на стол, рассказала, зачем пришла.

Улыбка сползла с лица работника суда.

– А вы точно в деревне живёте? – произнёс он, с помощью магии фиксируя оплату.

– Именно так, – произнесла, забирая магическую бумагу.

– Счастливого пути, – донеслось мне в спину, но оглядываться не стала. Все мысли были лишь о том, что скоро мы с детьми увидим Никиту.

Добравшись до деревни не останавливаясь, направила Вишню к судейскому двору, который, о чудо, был открыт, ворота нараспашку.

Соскочив с Вишневского, бросилась к первому попавшемуся работнику, тот от такого рвения испуганно сделал шаг назад.

– Вот оплаченная бумага, требую освободить Никиту Волкова, – потрясла возле ошарашенного лица. – Всё заплачено, обвинение снято.

– Хорошо, хорошо, госпожа Ламарк, что вы так кричите, я прекрасно слышу.

Он взял бумагу, открыл большую книгу, сверился, в ней появилась запись, подозвал охранника и приказал привести заключённого.

Никита вышел во двор, щурясь, отвык от яркого солнца.

– Виктория, – улыбнулся он. – Неужели у тебя получилось?

– Я смогла, Никита, всё получилось. Всё хорошо.

– Так, прекращайте тут в гляделки играть, – нахмурился судейский. – Волков, утром чтобы были на работе, основного наказания с вас никто не снимал.

Молодой человек потребовал приложить руку к камню, что Никита и сделал.

– Свободны, – произнёс тот, захлопывая книгу.

Домой мы возвращались не спеша. Никита отказался ехать верхом на Вишне, шёл рядом с ним, наши взгляды то и дело пересекались. Именно в этот момент я представила, как, отпуская проблемы, расслабляясь, облокачиваюсь на сильную мужскую грудь и чувствую его дыхание на виске, чуть пониже линии волос.

Глава 36. Треск и грохот

Наконец моя кровать была готова, но те два дня, пока Никита её доделывал, я спала в его комнате. Узнав, что моя спина и голова пострадали, тут же потребовал поменяться с ним местами. Он спал на полу в детской комнате, а я в его спальне.

Время шло, Никита продолжал отбывать наказание в шахте. Я вела хозяйство, в лес не ходила, ждала, что будет с корнями.

После полного подсчёта по травам мой долг Жабину уменьшился до четырехсот серебряных. Сто пятьдесят, выкопанные из подвала, я тут же отдала аптекарю, оставив пятьдесят на жизнь, уменьшив долг, осталась должна двести пятьдесят.

В деревне было относительно спокойно, Людмила иногда заходила в гости, рассказывала, как проходит её беременность. Токсикоз не мучил, но аппетит увеличился, а ещё ей постоянно хотелось зелёных кислых яблок, которые глава семейства старательно доставал в городе.

На следующий день после событий с Кирьяном заявилась его супруга. Кричала, ногами топала, но во двор не рвалась. Видя, что я не реагирую на её выпады, а она требовала с меня денежной компенсации за потерю кормильца, плюнула на землю, пообещав, что обязательно обратится в суд, и ушла.

На минуточку даже стало любопытно, какие требования она выдвинет в суде. Так и подмывало ей рассказать о том, что у Кирьяна были другие планы на дальнейшую жизнь, в которые драгоценная Клава не вписывалась. Да не стала, та бы не поверила, но негатива я бы отхватила с лихвой.

После того дня деревенские жители с опаской посматривали на меня, редко здоровались, а некоторые так вообще круг делали, словно я чёрная кошка.

Весело они тут живут, пострадавшая я, но жалеют Кирьяна с подельником.