Не половина (СИ

И Бьянка… Может поэтому и сбежала из дома? Потому что была такая же? Ведь той ночью… Не было всего этого, что она показывала днем.

Дверь открылась, впуская худенькую брюнетку.

— Хейзел зовет на кухню.

— Сейчас приду, — бросил Фрэнк, не оборачиваясь.

Бьянка подошла к нему, нагло перехватывая сигарету у рта и затягиваясь. Холодный ночной воздух бьет по легким, но ее это, кажется, не волнует. Он искоса посмотрел на нее, замечая знакомые черты, хорошо видные во тьме. Спустя секунду понимает, что она также рассматривает его.

— Я очень надеюсь, что Хейзел ни о чем не догадывается.

— Да.

— Двойные оболочки не разбиваются, Фрэнк. Ты меня понимаешь?

Он кивнул, хотя на деле ни черта не понимал. Она затянулась в последний раз и бросила окурок в полет с седьмого этажа.

— Тогда держись от меня подальше.

***

— Тебя что-то беспокоит? — спросила Хейзел, когда они остались одни.

— С чего ты взяла? — устало спросил Фрэнк, стягивая футболку.

— Ты и Бьянка… Вы очень странно себя вели во время ужина. Как-то отстраненно. Что случилось? Вы повздорили?

Беспокойство в ее голосе становится ощутимым. Фрэнк чувствует себя последней сволочью, но как можно ласковее улыбается, притягивая девушку к себе.

— Не придумывай. Ничего такого. Просто мы привыкаем к присутствию друг друга. Не переживай.Мы поладим. Она классная.

— Надеюсь, — хмыкнула Хейзел, не выходя из объятий. — Ладно, верю тебе. Надеюсь, все будет хорошо.

Фрэнк бы сам с удовольствием на это понадеялся.

***

Два дня показались сущим адом. Фрэнка раздирало на части чувство вины, и каждый раз, когда он видел Бьянку это чувство только усиливалось. Он не знал, почему она и почему он ведет себя, как чертов придурок. Он готов был поклясться, будь на ее месте другая, он бы наплевал на ее присутствие. Но была она. И Фрэнк ничего не мог поделать с ощущением горечи, каждый раз когда он ее видел.

Сегодня Хейзел собралась идти за братом, которого обещала встретить на вокзале. От помощи она отказалась.

— Присмотрите за домом, пока меня не будет. Мало ли что, — но ее глазах читалось: «Попытайтесь найти общий язык. Пожалуйста.»

— Не переживай, Хейзел. Все будет хорошо, — улыбнулась Бьянка, и Фрэнк поразился ее самоконтролю.

Едва за сестрой закрылась дверь, ди Анджело удалилась на кухню. Фрэнк только вздохнул, слыша щелчок чайника. Он уставился в стену, размышляя, что ему делать. Он мог просто закрыться в комнате вплоть до приезда девушки, но не смел. Они должны поговорить с ди Анджело, должны разрушить ту стену, которую возвели. И если не сейчас, больше шанса у них ну будет.

Он пошел за ней.

Бьянка гипнотизировала глазами чайник, но взгляд был отстраненный. Сегодня на ней были синие джинсы, белая кофта, а темные волосы собраны в высокий хвост. Фрэнк смотрел на нее, не отрываясь, пока она не перевела на него взгляд.

— Поговори со мной.

— Что ты хочешь от меня услышать?

Ее вопрос был полон горечи. Некоторое время они смотрели друг на друга, слушая закипающий на фоне чайник. Он резко сорвался с места, впечатывая девушку в стену и целуя ее со всей страстью, накопленной за три дня. Ди Анджело, всхлипнув, обняла его, вцепляясь руками в плечи.

Чайник на заднем плане щелкнул.

Сколько прошло времени никто не считал. Когда Фрэнк все же оторвался от девушки, глаза той сияли ярче всяких звезд на небе. Они молча смотрели друг на друга, не решаясь что-то сказать или сделать.

— Садись, — наконец сказала она, поворачиваясь к нему спиной.

Чай был с ароматом облепихи. Бьянка нервно крутила кружку в ладонях, и та с шоркающим звуком поворачивалась вокруг своей оси. Фрэнк не торопил ее. Теперь торопиться было некуда.

— Мне было семнадцать, — начала она. — Я тогда впервые переспала с парнем. Для нашей семьи такой смелый поступок значит и любовь и скорую свадьбу. Но я… Мне было на него плевать. Так что я никому ничего не сказала. Уж не знаю, кто рассказал отцу о том, что случилось… Это был скандал. Какими словами он тогда называл меня…

Бьянка горько улыбнулась, а Фрэнк почувствовал волну негодования по отношению к главе семейства ди Анджело. Переспала с посторонним парнем. И что? Господи, какая разница? Она ведь его дочь. Или в их семье это ничего не значит?

— Я предложила ему сделку. Я уезжаю из города, отказываюсь от прав на наследство и больше никогда не приезжаю в отчий дом. В ответ он никому не рассказывает о причине моего ухода.

Бьянка замолчала, отпивая из кружки горячий напиток.

— Два года прошло… В Нью-Йорке оказалось так много нового. Столько всего, легко запутаться. Особенно девочке из такой семьи, как я. Но я не жалела ни о каком из своих поступков. Ни о каком.

Она замолчала, и Фрэнк почувствовал острую потребность сказать что-нибудь. Иначе хрупкое доверие, только появившиеся между ними оборвется.

— Я не люблю изменять Хейзел, — признался он очень тихо, слыша как за окном идет дождь. — Честно, терпеть не могу это делать. Но иногда… Есть такое настроение, что лучше к ней не соваться. Ради нее самой.