Не последний волшебник

Антон щелкнул его в эту припухлость, парень взвыл, пытаясь отодвинуться.

— Так все таки кто вас послал, а, фраер?

— Мы п–получили приказ…

ОМОН прибыл на удивление быстро, Антон не успел даже узнать причину нападения. Старший группы, вооруженный автоматом, привел в чувство одного из нападавших, пошептался с ним и подошел к Антону.

— Ты, что ли, устроил тут дебош?

— Лейтенант, — проникновенно ответил Антон, — шел мимо, ничего не делал, а эти тут наехали. Я пытался им объяснить, что они не правы, но ребята не поняли, а когда мне в лицо суют пистолет, я очень огорчаюсь.

Омоновец оглядел Антона с ног до головы, чуть довернул автомат, чтобы ствол его смотрел в грудь спокойно стоящего Лернера.

— Я вижу, ты тоже парень не промах. Документы есть?

— А как же? — усмехнулся Антон. — Только если я ее тебе покажу, ты не обрадуешься.

— А ты покажи.

— Ну не здесь же. — Антон в драке потерял много энергии, у него не получалось загипнотизировать омоновца.

— Махни чем‑нибудь, мы и отстанем, — растянул губы в улыбке узкоглазый омоновец.

— Стеллочка, рыбка моя. Подписать сегодня, подписать завтра — с точки зрения теории относительности это значения не имеет. А вот с точки зрения теории больших чисел это огромные убытки. — Давид, одетый в отлично сшитый летний костюм, был, конечно, смугл, усат и красив, как истинный кавказец, но волосы имел совершенно седые, несмотря на молодость.

— Наоборот, неуч. Давид, я в отличие от тебя чему‑то училась.

— Ты у меня умная женщина, вот я и хочу на тебя произвести впечатление. Стелла, кого ждем? Деньги надо ковать, пока они не остыли. — Давид лгал, это было видно по его равнодушно–пустому взгляду.

— Ну почему моя подпись сегодня, а мои деньги завтра? — оценивающе глянула на него Стелла.

— А ты догадайся. Мне же никто не даст такие деньги без твоей подписи. Столько денег наликом. Носильщика нанимать придется.

— Ну не знаю. Шустрый ты какой‑то. — скулы Стеллы уже сводило от трепотни с претензией на юмор.

— Не я. Темперамент виноват. Потом на дворе капитализм, не дикий совсем, ручной стал. Солнышко, я тебе что, кидала с Черкизовского рынка?

— Посиди поплачь без меня. Я сейчас.

Темиров, в стильном белом костюме, сидел в баре с мобильным телефоном в руке, когда к нему подошла Стелла.

— Ну что, где твой телепат хренов? — прошипела сквозь зубы она.

— Я его всего три секунды слышал. — грустно покачал головой Ринат. — Он в ментовку попал по какой‑то ерунде.

— Все ясно. — разочарованно протянула Стелла Григорьевна.

— Простите, виноват.

— А ничего. Двум смертям не бывать, одной не миновть. — Меланхолически произнесла она и как‑то по домашнему добавила: — Ринатик, отвези меня на дачу сегодня, ладно.

— У меня колесо спустило.

— На моей поедем.

— Ну солнце мое, скажи мне да. Скажи да. Как я тебя люблю…

Стелла взяла сумочку и равнодушно направилась к выходу.

— Куда–куда а отметить? — остановил ее на пол–пути Давид.

— Перестань. Выпьешь один.

— Только с тобой. Чуть–чуть. Немножечко. Посиди со мной. Очень прошу. Сейчас… с тобой… — Давид мягко, но цепко брал ее под руку и пытался увести назад.

Ринат стоял у припаркованного «Мерседеса» Стеллы. Он курил уже вторую сигарету и мысли его были очень далеко.

— Вот и все. Никакого колдовства. Другая жизнь начинается… и я приму ее, какой бы она ни была. Я там не президент, не кинозвезда, любовь и та безответная… но она нужна мне наверное потому, что просто она другая… и я счастлив оттого, что есть такой шанс.

Ринат смотрел на автомобиль, и подсознательно крутилась мысль: «Я не хочу, чтобы у нее это проходило». Но больше он не успел ни о чем подумать, потому что после поворота ключа зажигания раздался раскат грома небывалой силы. Стелла выбежала из ресторана. На месте, где стоял ее «Мерседес», бесновалось огромное желто–синее пламя.

— Лернер, на выход. — Дверь со скрежетом открылась, и в камеру вошел дежурный милиционер. Был он высокий, худой; лицо землистое, под глазами темные круги — его донимала печень, и каждый, кто хоть сколько‑нибудь здесь просидел, об этом знал; он сам вечно всем жаловался. Милиционер громко кашлянул. Человек, сидящий на нарах, посмотрел на него выжидающе.

— Разобрались? — с облегчением спросил Антон, надевая очки.

— Делать нам нечего. никто тобой не занимался. — хрипло ответил тот. — Вперед идем, за мной.

Из камеры его вывели в длинный, как туннель метро, коридор.

— Вы думали, что это я на них напал? — Антон на ходу растирал замерзшие в камере руки.

— В глазах уже рябит от этих отморозков, — буркнул конвойный. — скажи спасибо, что приехали за тобой. — Выражение лица у него было страдальческое, с самого утра он чувствовал, что вот–вот прихватит печенку.

— Кто?

— Вперед. — конвоир ткнул его в спину.

Майор Мальцев приехал из столицы час назад и сразу же потребовал освобождения задержанного Антона. Затем он остался с глазу на глаз с начальником отдела, Бывшевым Владимиром Алексеевичем. Высокий, но сутулый, с лошадиным лицом и залысинами, Бывшев не любил сидеть и ходил кругами по кабинету, выкуривая сигарету за сигаретой.

— А вы, извините, тоже в хоккей играли? — полюбопытствовал он.