Не потеряй душу

Лидия закрыла глаза, превозмогая волну боли, затем открыла их, и ее голос прозвучал так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать сказанное.

— Я могу позволить боли протекать естественно — от этого станет легче нам обоим. Или могу забрать ее у тебя. Так быстрее, но иногда я забираю слишком много. Беру не только боль. — Она снова поморщилась, и ее взгляд сместился на что-то за моим плечом, словно она могла видеть сквозь стены, что отделяли нас от Тайлера. — И не могу отдать назад. Но так или иначе, будет легче, если я буду прикасаться к тебе.

Она ждала, но мне удалось лишь пожать плечами и покачать головой, чтобы продемонстрировать смятение, мои губы по-прежнему были крепко сжаты, я удерживала вой, разрывающий меня изнутри.

— Закрой глаза и позволь боли протекать, — сказала Лидия, и я подчинилась, потому что не знала, что еще делать.

Внезапно, в одну секунду мою руку окутало и теплом, и холодом, словно меня бросало в жар и морозило одновременно. Пальцы Лидии дрожали в моих, и когда я открыла глаза, то увидела, как она содрогается всем телом. Я попыталась высвободить руку, но она хлопнула по ней ладонью, удерживая меня крепче, когда ее зубы начали стучать.

— Н-не отк-крывай гл-лаза, — дрожала она, — чт-чтобы ни случ-чилось.

Будучи объятая ужасом, я закрыла глаза и сконцентрировалась на том, чтобы не разомкнуть челюсти. И не видеть то, что водится в тумане.

И медленно, очень медленно, паника начала убывать. Сначала постепенно, затем диссонирующий вой, что вырывался из меня, утончился, подобно нити, напоминающей волосок. Хоть паника все еще нарастала внутри, теперь она была слабее, и я с блаженством поблагодарила Лидию за то, что она делала.

Я решилась посмотреть на девочку и увидела, что ее глаза были закрыты, лицо исказила боль, лоб блестел от пота. Свободной рукой она сжимала в кулаке свою мешковатую футболку, прижимая ткань к животу, словно та причиняла ей боль. Но никакой крови или другого признака ранения не было — я присмотрелась поближе, чтобы убедиться.

Она каким-то образом выкачивала панику из меня, и от этого ей было плохо. И как бы сильно я не хотела покинуть Лейксайд, я бы не приняла свободу ценой ее жизни.

Я все еще не могла говорить, так что попыталась отнять руку, но глаза Лидии распахнулись при первой же моей попытке.

— Нет! — Она вцепилась в мои пальцы, в ее глазах застыли слезы. — Я не могу прекратить это, а от сопротивления становится только хуже.

Боль не убила бы меня, но по тому, как это выглядело, она могла убить Лидию. Я снова потянула, и Лидия громко сглотнула, резко покачав головой.

— Больно мне, Кейли. Если я отпущу, станет лишь хуже.

Она лгала. Я видела это в ее глазах. Лидия слышала моих тётю и дядю и знала, что если у меня случится еще один приступ крика, дядя Брендон не позволит, чтобы меня выпустили. Лидия лгала, чтобы не отпускать, даже если ей было в разы больнее. Возможно, она убивала себя каждой долей паники, что забирала у меня.

Поначалу я позволяла ей, потому что она казалась настроенной сделать это. У нее явно были свои причины, даже если я их не понимала. Но когда чувство вины стало слишком тяжелым, и я снова попыталась отнять руку, девочка до боли сжала мою ладонь.

— Он почти добрался до конца… — прошептала она, и я поискала значение сказанного в ее глазах. Я до сих понятия не имела, о чем она говорит. — Все изменится. Боль Тайлера закончится, а твоя начнется.

Начнется? Потому что до этого все было шуточками….

Но прежде, чем мне удалось закончить эту мысль, руки Лидии обмякли на моих, и она расслабилась так внезапно и основательно, что казалась почти полностью лишившейся сил. Девочка улыбнулась на краткий миг, явно не чувствуя боли, и я начала думать, что все закончилось.

— Его больше нет, — тихо сказала Лидия.

Затем паника по-настоящему ударила по мне.

То, что я чувствовала до этого, было цветочками. Полное ощущение пришло только сейчас. Настоящий ужас. Как в торговом центре.

Чувство непередаваемой скорби взорвалось внутри меня, шокировав всю мою систему. Легкие рвало от боли. Горло горело. Слезы скатывались по щекам. Крик метался внутри моей головы так быстро и с такой силой, что я не могла думать.

Не могла сдержать его. Причитание снова зарождалось, более острое, чем когда-либо, и мои челюсти, уже болевшие от сжатия, не справлялись с новым давлением.

— Отдай это мне… — сказала Лидия, и я открыла глаза, чтобы увидеть, как она с самым серьезным видом смотрит на меня. Она выглядела немного лучше. Сильнее. Не такая бледная. Но если она заберет еще хоть немного моей боли, у нее снова случится приступ. Мгновенный и тяжелый.

К сожалению, я уже находилась за гранью возможности сфокусироваться. Я не знала, стоит ли давать ей то, что она хотела, как и не ведала о способе, как это сделать. Я могла лишь направлять порыв крика через себя, словно поток электричества, и надеяться, что смогу его сдержать.