Не повторяется такое никогда!

— Хорошо. Тогда все встречаемся завтра возле дома в 7:30. Немного рановато, но чем скорее всё сделаем, тем больше будет свободного времени после работ.

И завтра утром уже все в назначенное время собрались на месте аварии. Четверо солдат уже ожидали их там. Подошли и Горшков со своим электриком. Митрохин пошёл в подвал дома и слил немного теплоносителя из системы, чтобы освободить от воды аварийную трубу. Морозевич ещё вчера предупредил кочегаров центральной котельной, которые в этот день будут на смене, до его команды пока что систему не подпитывать. Ещё через десять минут подъехала пожарная машина, и, кроме расчёта, из неё вылез и Лукшин. Пожарники начали устанавливать удобным образом машину, закреплять её и пробовать, как достаёт до места аварии пожарная лестница. Лестница до того места, где ранее текла вода, доставала и даже имела запас. Но с земли её конец казался таким узким. Хорошо понимал сложность будущих работ и командир пожарного расчёта. Он подошёл, к стоявшим чуть в стороне Лукшину с Морозевичем, и обратился к первому из них:

— Товарищ, майор, человека, который будет производить наверху работы, нужно хорошо крепить к лестнице ещё внизу и только затем поднимать вместе с лестницей. Хотя это у нас и не положено, не делается так, но давать ему самому себя крепить наверху, после того, как он взберётся наверх, — опасно. Вдруг он плохо закрепится, а проконтролировать мы не сможем. Вдвоём крутится на самом верху лестницы очень неудобно. Я не могу так рисковать.

— Но с человеком на конце лестницы, её подымать тоже опасно, она ведь будет раскачиваться.

— Да, это так. Но мы постараемся поднимать очень медленно. Если ваш рабочий в это время не будет делать резких движений, то всё будет нормально. Это всё-таки менее опасно. Ведь есть ещё опасность того, что он может сорваться, когда будет подниматься. Ему же это с непривычки. У него нет никакого опыта.

— Пожалуй, вы правы. Хорошо, вы в этом плане больше разбираетесь, так что поступайте так, как считаете нужным.

Вот такими были небольшие сложности. Но был и один положительный момент. Командир расчёта заверил, что в рабочем положении выдвинутая лестница будет стоять довольно жёстко и крепить её к каким-нибудь штырям нет необходимости. Они хорошо упрут лестницу о стену и застопорят. Поэтому ничего сверлить и забивать в стенку не нужно. Он это доказал пробным подъёмом лестницы и её стопорением. Таким образом, отпадала немалая часть работ. Электрик, увидев, что ему дела не будет, ушёл, а его начальник, на всякий случай, да и просто из-за интереса, остался.

После этого Вячеслава Пампушко надёжно закрепили на последнем, немного выдвинутом звене лестницы. Это было непросто, потому что нужно было, чтобы крепёжные ремни не мешали подъёму, надёжно страховали газосварщика и, одновремённо, не стесняли его действий. Наконец, проверив всё, командир расчёта дал команду поднимать лестницу с Пампушко, и лестница медленно начала подниматься. Как не волновались стоящие на земле, подъём прошёл благополучно. Тем временем Колыванов с солдатами, которые тащили газосварочный аппарат, кислородный баллон и шланги, поднялись на крышу дома. С ними поднялся и Сергей — на всякий случай нужно было верёвкой страховать и Колыванова, который будет подавать Пампушко шланги и материалы. Поднявшись в нужную точку, Пампушко немного подождал, пока хорошо застопорили лестницу, а затем начал распаковывать теплоизоляцию трубы.

Оказалось, как позже рассказал Славик, разморозилась не сама труба, а чугунный уголок, который соединял вертикальную и горизонтальную (вход в стену) части магистрали. Чугун менее стоек при подобных расширениях, нежели сталь, потому то и разморозился (треснул) именно чугунный уголок. Немцы, которые возводили здание, всю систему трубопроводов собирали только на резьбе, а не с помощью сварки. При этом изоляция в месте поворота трубы была немного раскрыта. То ли плохо её смонтировали, то ли ветер её немного растрепал, но этот уголок оказался почти открытым. Повороты трубопроводов всегда были непростым местом для изоляции, да ещё у немцев, которые закрывали шлаковату (теплоизоляционный материал) не рубероидом, как в Союзе, а специальным гибким пластиком. Но для поворотов он то, как раз был недостаточно гибок, чтобы надёжно закрыть чугунный уголок — вот мороз и разморозил именно его.