Не повторяется такое никогда!

Тема отопления санчасти была исчерпана. Теперь Андрей больше внимания мог уделить ремонту своей комнаты, точнее, уже не ремонту, а её обустройству. На это у него пошли оставшиеся до праздника дни, да ещё и пара дней после него. Нужно было подумать о мебели. Ещё до праздника Андрей выписал у Грицюка двухстворчатый шкаф, стол, четыре стула, две табуретки, две тумбочки и завёз их в "Бухенвальд". Далее он начал расставлять эту мебель. Он принёс хранившуюся дотоле в разобранном виде в мастерской кровать и собрал её. Он также взял на складе четыре матраса (двух ему показалось маловато — они были какими-то на вид тонкими) и два солдатских одеяла. И того и другого, как и самих кроватей, на складе было с избытком. Но одеяла он брал не для того, чтобы ими укрываться, для этой цели одно одеяло Андрей в этот раз привёз из Полтавы, а второе привезёт Лера. Матрасы, обёрнутые совместно сверху одеялами, хорошо легли на кровати между деревянными стенками и боковинами. С помощью ребят Андрей установил шкаф в одном из углов комнаты. За это время Морозевич уже пару раз производил пробные топки печи-камина, и остался ею доволен. Далее он перенёс телевизор и чемодан с вещами жены в новую комнату. Телевизор он установил на сдвоенные тумбочки. Он намеревался всё же не дожидаться Леры и развесить её вещи в шкаф, но оказалось, что у него практически нет вешалок-тремпелей. Пришлось покупать. Там же, в гарнизонном магазине он купил и среднего размера зеркало — если в комнате будет проживать женщина, то без него никак не обойтись. В ближайшую после праздника субботу Андрей съездил в Стендаль и купил хорошую двухкомфорочную настольную электроплитку. Завершение обустройства комнаты подходило к концу. Но когда Андрей практически всё перенёс (кроме некоторых своих вещей) перенёс из общежития, то оказалось, что собралось много различной тары — не от телевизора, конечно, а разные чемоданы, сумки, да ещё пару таких же вещей жена привезёт с собой. Он сложил их в шкаф, но они занимали много места, а поверх шкафа хранить их не хотелось — некрасиво. Тогда Андрей временно затолкал их под кровать, хотя и понимал, что это не выход. Они будут собирать массу пыли, а при уборке, мытье полов их придётся постоянно вытаскивать и затаскивать. Он уже в душе чертыхался от этих мелких проблем — оказывается даже одну комнату не так то просто привести в порядок. Тогда Морозевич вновь обратился к Лукичу, рассказав тому о своих бесхозных чемоданах.

— Второй такой же шкаф я, к сожалению, выписать вам не могу. Их не так много и они выписываются только по одному на комнату. Но у меня есть один тоже бесхозный, как вы сказали, шкаф, не учтённый. Он, правда, небольшой, другого цвета и староват. Но он достаточно крепкий и его недолго привести в божеский вид, оклеив тёмной бумагой, а затем покрыть латексом.

Это была неплохая идея. У того же Лукича было много рулонов различной бумаги, но ещё большой выбор её был у заведующего клубом. У него постоянно работали три солдата, которые изготавливали массу стендов, наглядной агитации и вообще украшений для клуба. Они это делали из плотной (плотнее обоев) цветной бумаги с разнообразными узорами и оттенками. Из этой бумаги получались великолепные аппликации, даже картины. Для этого требовался только глаз художника. И такой художник в клубе был среди этих трёх солдат, двое других же были у него просто подсобными рабочими. Глаз и чувство красоты, пропорции у этого солдата были отменные. Он со своими подручными изготавливал такие красочные (из тщательно подобранных оттенков бумаги) аппликации, что ими любовалось всё начальство и даже проверяющие, без которых, наверное, не обходилась ни одна воинская часть. Он даже много работ делал на заказ. Да что там говорить, если он изготавливал красивые коллажи, главным действующим лицом которых был вождь мирового пролетариата В.И. Ленин. И это при том, что для изготовления портретов Ленина требовалось особое разрешение, которое давалось далеко не всем даже известным художникам. У этого же самоучки портреты Ленина получались настолько удачными, что на отсутствие указанного разрешения закрывали глаза проверяющие даже самого высокого уровня.

Андрей к тому времени уже неплохо изучил технологию наклейки такой бумаги. Для этого очищенные фанера, ДСП, ДВП или даже хорошо проструганная доска смазывались слегка разведённым в воде латексом, с помощью которого затем и приклеивался декоративный лист бумаги. Он сразу же хорошо разглаживался, чтобы удалить воздух, после чего сверху сбрызгивался водой из пульверизатора. Через несколько минут этот лист покрывался рябью мелких морщинок, но уже при высыхании бумага очень хорошо натягивалась и разглаживалась. После покрытия сверху тем же латексом, бумага приобретала лаковый блеск и смотрелась очень хорошо.