Не позднее полуночи

Вульф, совершенно проигнорировав его слова, перевел взгляд на Баффа:

– К счастью, мистер Бафф, мистер О’Гарро избавил меня от неприятной обязанности склонять вас ослушаться вашего адвоката, ибо он уже сообщил мне, что вы вместе с ним ушли отсюда в половине восьмого. – Он посмотрел на адвоката. – И я категорически отвергаю обвинения мистера Хансена. Моим клиентом является фирма «Липперт, Бафф и Асса». Вплоть до момента смерти мистера Ассы я служил исключительно интересам своего клиента, занимаясь делом, которое мне поручили. В сущности, я и сейчас занимаюсь все тем же, но обстоятельства изменились. Вопрос в том, что в этих новых условиях более всего соответствует интересам упомянутой деловой компании? Отсюда вытекает другой вопрос: смогу ли я выполнить порученную мне работу и выяснить, кто взял бумажник, не разоблачая при этом убийцу? Такой возможности у меня нет. – Он распластал на столе обе ладони. – Мистер Далманн обладал всеми данными, чтобы продолжить дело, начатое мистером Липпертом, и обеспечить жизнеспособность и процветание вашей фирмы, и он был убит – одним из вас. Мистер Асса ради интересов фирмы подверг себя огромному личному риску, и он тоже был убит – одним из вас. Так кто же здесь предатель? По чьей вине фирма переживает такой кризис, из которого она, возможно, уже не выберется? Если вы считаете, что вы вправе – и с полным на то основанием – ожидать от меня, чтобы я исходил прежде всего из интересов своего клиента, то не вправе ли и я ожидать от вас того же самого? А коли так, надо обладать просто непроходимой наивностью, чтобы не понимать, что интересы фирмы требуют скорейшего и неопровержимого разоблачения убийцы.

Глаза его остановились на адвокате.

– Вы, мистер Хансен, являетесь поверенным фирмы «Липперт, Бафф и Асса»?

– Да, вам это известно.

– Являетесь ли вы также личным адвокатом мистера Баффа?

– Вне официальных функций, связанных с делами фирмы? Нет.

– А мистера О’Гарро?

– Тоже нет.

– В таком случае я обвиняю вас в предательстве интересов вашего клиента. Я утверждаю, что, советуя этим людям уклоняться от ответов на мои вопросы, вы наносите непоправимый ущерб жизненным интересам корпорации. И пожалуйста, не трудитесь отвечать, лучше воспользуйтесь завтра на досуге своими профессиональными навыками и составьте по всей форме судебную записку, страничек на двадцать. – Вульф потерял к нему интерес и переключился на партнеров фирмы: – Я заметил, что вы даже ни разу не подняли вопрос о возможных мотивах убийства Далманна. Я-то не касался его просто потому, что практически ничего об этом не знаю, я имею в виду сами мотивы убийства. Вот у мистера Кремера гипотез на этот счет полным-полно, убедительных, не слишком и вообще всяких разных… Я же совершенно ничего не знаю о мистере Хансене и почти ничего – о мистере Хири, впрочем, их, похоже, все равно можно исключить из соображений времени. О мистере О’Гарро – тоже ничего. О мистере Баффе – ничего, что позволило бы прийти к каким-то окончательным выводам, но кое-какой материал для размышлений имеется. У меня есть сведения, что свое ведущее положение в фирме он в какой-то мере приобрел благодаря смерти мистера Липперта, который был его наставником, что со смертью мистера Липперта он получил статус старшего партнера и весьма цепко за него держится, что способности его, за исключением одной весьма узкой области, довольно посредственны и что, наконец, существовало широко распространенное мнение, будто недалек тот час, когда Далманн из слуги превратится в хозяина. Не могу оценить, насколько сильно подобные перспективы задевали мистера Баффа, вам, наверное, это лучше известно. – Вульф в упор уставился на старшего партнера фирмы. – Особенно вам, мистер Бафф. Может, расскажете поподробнее?

Бафф метнул взгляд на Хансена и, не получив никаких инструкций, вновь посмотрел на Вульфа. Круглое красное лицо его отекло и стало дряблым. Свисавшая на лоб седая прядь действовала настолько раздражающе, что меня так и подмывало посоветовать ему причесаться. Он сидел с того же края стола, по правую руку от меня, так что я мог без всякого труда осуществить свое намерение.

Бафф не выглядел возмущенным. Это был крупный и важный человек, и обвинение было слишком серьезным, чтобы вызвать просто взрыв негодования.

– Вы не слишком удачно выбрали мне мотив преступления, – с трудом проговорил он. – Мы все слегка недолюбливали Далманна. Он, знаете ли, действовал нам на нервы. А некоторые, думаю, просто его ненавидели – например, присутствующий здесь О’Гарро. Да, О’Гарро всегда его ненавидел. Но, пытаясь изобрести мне мотив, вы упустили из виду одну немаловажную вещь. Ведь если бы я действительно убил Далманна из опасения, что он подсидит меня в «ЛБА», тогда вы, по-видимому, считаете, что я просто не в своем уме, потому что зачем бы мне при этом прихватывать еще и бумажник? Ведь именно исчезновение бумажника и явилось причиной всех тех трудностей, которые переживает теперь наша фирма. Вы что, считаете меня сумасшедшим?