Не позднее полуночи

— У меня нет адвоката. И я не стала бы звонить мужу, я и так знаю, что бы он мне сказал. Он считает, что я сошла с ума. В любом случае я бы не смогла заплатить адвокату, ведь у меня совсем нет денег. Они оплачивают проезд и проживание в гостинице, но ничего не дают на карманные расходы. Я опоздала на встречу с вами, потому что села не на тот автобус. Нет, я ни с кем не консультировалась. Я приняла это решение самостоятельно.

— Значит, полиции вы сказали, что подумали, когда мистер Далманн показал вам эту бумагу?

— Да, сказала.

— Почему же тогда не сказать это и мне? Уверяю вас, мадам, что у меня нет иных интересов в связи с этим делом, кроме как постараться от имени моих клиентов обеспечить честное и справедливое присуждение призов. А этого, согласитесь, будет весьма трудно добиться, если один из конкурсантов взял у мистера Далманна бумагу, в которой действительно были ответы. Вы согласны?

— Да.

— Правда, мои клиенты считают — более того, с полной уверенностью утверждают, — что никаких ответов в этой бумаге не было и Далманн просто блефовал. Отсюда следует, что тайна ответов по-прежнему не раскрыта. Оспариваете ли вы это утверждение?

— Нет.

— Вы с ними согласны?

— Да.

— В таком случае вы, должно быть, сказали в полиции, что, когда мистер Далманн показал вам бумагу, вы восприняли это просто как шутку, и отсюда следует совершенно очевидный вывод: было бы абсурдным подозревать вас в том, что вы отправились к нему на квартиру и убили его, чтобы завладеть этой самой бумагой. Таким образом, разумно было бы предположить, что вы находитесь вне подозрений… Арчи, помнишь, ты звонил мне из будки на углу? Ты кого-нибудь заметил?

— Да, сэр. Арта Уиппла. Помните, он еще был здесь в связи с делом Геллера.

— Расскажи об этом миссис Уилок.

Я встретился с ней глазами.

— Когда вы пришли, я прогуливался по улице и заметил, что за вами следил сыщик из уголовной полиции. Я даже перебросился с ним парой слов. Если вам захочется узнать его, когда вы будете уходить, я дам вам его приметы. Он примерно моей комплекции, слегка волочит ноги при ходьбе, одет в темно-серый костюм и серую шляпу с загнутыми полями.

— Он следил за мной?

— Совершенно верно.

Она перевела взгляд с меня на Вульфа.

— Это что, правда? Они действительно следят именно за мной?

Левая рука у нее задрожала, она поймала её правой и крепко сжала. Вульф на всякий случай закрыл глаза, возможно, опасаясь повторной экзекуции с языком. Но она вдруг резко встала и спросила:

— Можно мне воспользоваться вашей… ванной?

Я ответил утвердительно, встал и открыл ей в ванную дверь, отгороженную в дальнем углу комнаты, слева от моего стола. Она приблизилась, прошла мимо меня и закрыла за собой дверь.

Она пробыла там не меньше пятнадцати минут, и за все это время оттуда не доносилось ни единого звука. Как и все внутренние стены первого этажа, стены ванной были звуконепроницаемы, но у меня очень тонкий слух, и даже я не расслышал ни малейших звуков. Помню, я сказал что-то Вульфу, но в ответ он только нахмурился. Через некоторое время он поднял голову и посмотрел на стенные часы: они показывали без двадцати четыре. Затем он повторял это каждые две минуты, ведь ровно в четыре он должен был отбыть в оранжерею. До его ухода оставалось всего девять минут, когда дверь из ванной открылась, и она снова вернулась к нам.

Она вошла и остановилась у стола Вульфа, прямо напротив него.

— Прошу меня извинить, — проговорила она своим низким ровным голосом. — Мне надо было принять таблетки. В гостинице кормят вполне сносно, но я просто не в состоянии ничего съесть. Я уже давно почти ничего не ем. Вы хотите сказать мне что-нибудь еще?

— Молочные гренки, — мрачно произнес Вульф. — Мой повар, Фриц Бреннер, делает их просто потрясающе. Присядьте.

— Я не в состоянии проглотить ни кусочка. Правда.

— Хорошо, тогда горячий бульон. Домашний, по особому рецепту. Он может быть готов через восемь минут. Я должен буду вас покинуть, но мистер Гудвин…

— Я действительно не могу. Я хочу вернуться в гостиницу и увидеться с остальными, поговорить с ними насчет мисс Фрейзи… думаю, мне следует это сделать… я еще обдумаю все как следует в автобусе. Все-таки это нечестно.

Она потянулась, чтобы снять со спинки кресла свое пальто, я подошел и помог ей одеться.

Зная, какая в этот час давка в автобусах, я решил, что «ЛБА» не разорится, если я дам ей доллар на такси, но она ни за что не соглашалась его взять, пока мне не удалось убедить её, что это за счет фирмы. Когда я, уже выпустив её и заперев на цепочку дверь, обернулся, то заметил в прихожей Вульфа, открывавшего дверь своего лифта.

— Ответы ты положил в сейф, — констатировал он.

— Да, сэр, во внутреннее отделение. Я уже говорил вам по телефону, что там были Бафф, О'Гарро и Тальбот Хири, но не успел сообщить, что он подвез меня на такси и воспользовался этим, чтобы предложить мне двадцать долларов за возможность немедленно с вами увидеться. Я сказал ему…

— Дословно, пожалуйста.