Не позвать ли нам Дживса. Посоветуйтесь с Дживсом. Дживс и скользкий тип

— О, спасибо! — миссис Спотсворт обратилась к Эллен: — Где сейчас находится капитан Биггар?

— В утренней гостиной, мэм.

— Будьте добры, проводите меня туда прямо сейчас. Я должна его видеть.

— В эту дверь пожалуйте, мэм.

Миссис Спотсворт поспешно вышла, за ней последовала горничная Эллен. Рори с сомнением покачал головой.

— Ты уверена, что это разумно, Мук, старушка? Возможно, он совсем не нашего круга, какой-нибудь тип в котелке и галстуке на резинке.

Но Моника вся сияла.

— Не все ли равно, какой он тип? Это старый, близкий друг миссис Спотсворт, остальное неважно. Ой, Билл! — радостно воскликнула она, увидев входящего брата.

Билл явился во фраке, при белом галстуке-бабочке, белом жилете и крахмальной манишке, прилизанные волосы его лоснились от каких-то заморских масел. Рори посмотрел на него с изумлением.

— Бог ты мой, Билл! Ты похож на живую картину «Великие любовники всех времен». Если ты воображаешь, что я сейчас побегу и тоже так выряжусь, то ошибаешься. Довольно с тебя будет старого черного галстука Кармойлов и обыкновенной белой рубашки. Я конечно понимаю, что ты задумал. Ты расфуфырился, чтобы произвести впечатление на миссис Спотсворт и оживить воспоминания о счастливых днях в Каннах. Но только смотри не переборщи, я тебе советую. Подумай о Джил. Если она узнает про тебя и эту Спотсворт… Билл вздрогнул.

— Ты на что это намекаешь?

— Ни на что, я просто так, на язык подвернулось.

— Не обращай на него внимания, Билл, — сказала Моника. — Человек бредит. Болтает всякую чушь. Джил — девушка разумная.

— Да и потом, — добавил Рори для полного успокоения, — это ведь все происходило до того, как ты обручился с Джил.

— Что — все происходило?

— Ничего, старина, абсолютно ничего.

— Мои отношения с миссис Спотсворт были чисты, как слеза.

— Ну конечно, само собой.

— У вас в «Харридже» продаются намордники, Рори? — спросила Моника.

— Намордники? А как же. В секции «Кошки, собаки и домашние зверушки».

— Придется купить для тебя намордник, чтобы ты молчал. Вообрази, что его здесь вообще нет, Билл, и послушай, что я тебе расскажу. Произошло нечто замечательное. Приехал старый друг миссис Спотсворт, и я пригласила его погостить у нас.

— Что еще за старый друг?

— Еще один любовник, надо полагать.

— Прекрати сейчас же, Рори. Ты что, не понимаешь, как это для нас великолепно, Билл? Мы оказали ей услугу, и она перед нами в долгу. Представляешь, как она теперь растает?

Восторженное настроение сестры передалось Биллу. Он ясно понял ее мысль.

— Да, ты права. Это большая удача.

— Правда? Нам здорово повезло. Она теперь будет как глина в твоих руках.

— Да, как мягкая глина. Молодчина, Маленький Мук! Сразу сообразила. А кто он такой, этот друг?

— Фамилия — Биггар. Капитан Биггар.

Билл невидящей рукой нашарил позади себя стул. По лицу его расползлась зеленоватая бледность.

— Что?! — вскрикнул он. — Капитан Би…би…би…?

— Ага, вспомнил! — обрадованно возвестил Рори. — Где сидит тот, кто ниже чином? Ответ: в подполе, конечно, на то он и подполковник.[16] Я так и знал, что вспомню, — заключил он, очень довольный собой.

Глава VIII

Покойный А. Б. Спотсворт, которого, хоть он по-своему неплохо относился к жене, никак нельзя было считать дамским угодником или, скажем, сравнивать со средневековыми трубадурами, любил шутить, что, мол, секрет счастья и успеха состоит в том, чтобы при первой же возможности отделаться от женщин. Дайте прекрасному полу под зад коленкой, рассуждал он, стаскивая пиджак и доставая фишки для покера, и после этого можете пуститься во все тяжкие. Он часто повторял, что самый прекрасный и возвышающий душу миг — это когда по завершении обеда дамы гуськом выходят из столовой, оставляя мужчин одних предаваться мирным мужским разговорам.

Биллу Ростеру в девять часов вечера все того же беспокойного дня такая точка зрения показалась бы совсем неубедительной. Меньше всего его прельщал мирный мужской разговор с капитаном Биггаром. Он стоял и придерживал дверь, пропуская переходящих в гостиную миссис Спотсворт, Монику и Джил, а душу ему томило горькое чувство утраты и неведение того, что его ждет впереди. Примерно такие же кошки скреблись бы на сердце у осажденного дикарями гарнизона, если бы прибывший на подмогу полк морской пехоты Соединенных Штатов вдруг сделал поворот кругом и замаршировал прочь.