(Не)правильная пара

Он отстраняется, дёргает молнию на ширинке. Боже! Прикусив губу, хочу закрыть глаза, но не получается. Смотрю на огромный напряжённый член с крупной головкой, вздутыми венками и ловлю себя на мысли, что хочу собрать языком прозрачную капельку смазки с вершинки. На автомате облизываю губы, и живот вздрагивает от мучительно сладкого спазма.

Дан подтягивает меня к краю капота, по-хозяйски вклинивается между моих ног, и я впервые чувствую не запах дорого парфюма, а его настоящий аромат. Даже сравнить не с чем, другого такого не существует.

Дан пахнет моим первым мужчиной.

Обхватив кулаком член, он припечатывает налитую возбуждением головку к входу в лоно и замирает. Дышит часто и тяжело, в глаза мне смотрит.

— Страшно, Дан… — шепчу занемевшими губами.

— Омежка…

Он мягким толчком насаживает меня на себя.

Вскрикиваю от боли, принимая его до упора — о невинности можно забыть, и небо очень символично взрывается густым раскатом грома. Пытаюсь сжаться в комочек, спрятаться от неприятных ощущений, но Дан рычит и силой раскладывает меня на капоте, который, кажется, успел превратиться в раскалённую сковородку. Шиплю, пытаюсь вырваться из этого ада, а его тяжёлая ладонь ложится на мой живот, с нажимом скользит вниз и его палец кружит на клиторе с нужным нажимом. Дан всё делает правильно, он будто под меня заточен, и тело это отлично понимает, принимает и отзывается. Предательское тело!

Саднящая мука почти исчезает, я вздрагиваю от каждого точка члена внутри себя, сжимая мышцами каменный ствол, и кричу, но уже совершенно от других ощущений. Не прекращая двигаться, Дан утыкается носом мне в висок, смазано целует в щеку, шепчет что-то — пытается успокоить, и сердце сжимается от нежности, до боли сладко. Глупая колотушка не понимает, что таких, как Дан, любить опасно.

— Ч-чёрт, какая же ты узенькая там… — хрипит он. — Девочка…

Первые некрупные капли дождя стучат по металлическому кузову авто, падают мне на лицо. Мышцы Дана перекатываются под смуглой кожей рук, плеч. Он сдерживает себя, а мне нужна полная доза кайфа. Обхватываю мощный торс ногами и двигаюсь сама, ощущая, как внутри меня пульсирует напряжённый член. Внизу становится совсем тесно и, кажется, я сейчас взорвусь.

— Дан, о-ох… — цепляюсь за его запястье, но пальцев не хватает, чтобы полностью обхватить.

Рывком поднимает меня с капота, и я висну на его бронзовом торсе обезьянкой, а он толкается в меня резче, жёстче. Выбрасывая сквозь сомкнутые зубы стоны, он каждым движением вынимает из меня душу, но она возвращается обратно, снова и снова. Прижимает к себе крепко — вдохнуть невозможно — и входит до упора. От кончиков моих пальцев на ногах к животу несутся тысячи вольт удовольствия. Воздуха в лёгких нет, но я каким-то чудом кричу, едва не теряя сознание от сумасшедшего оргазма. Тело Дана прошивает крупной дрожью, и я чувствую, как у меня внутри становиться горячо от его семени. Он, кажется, матерится, я почти не разбираю слов — в ушах гул, и реальность звучит, словно из бочки.

— Макс меня убьёт, — с трудом произносит Дан и снова целует меня.

* * *

Никогда прежде я не испытывал эйфорию и ужас одновременно. Макс начал ритуал с Омегой, а я его прервал. Зачем я это сделал? Бес попутал. Озабоченный похотливый бес… Что теперь будет — неясно, но голова моя соображала с перебоями, и дикой паники не случилось.

Я не мог остановиться, жамкал голенькую Омежку, сидящую на капоте, и готовился ко второму заходу. Плевать на дождь, мы всё равно промокли…

— Дан, нет! — Мия перестала отвечать на ласку и упёрлась ладошками мне в грудь. — Там Ма-акс… — её ротик остался открытым, глаза расширились.

Я обернулся. У восточной стены нашего дома стоял мой братишка. Выглядел он, откровенно говоря, хреново. Макс ещё слаб, и шаги давались ему с трудом. Чтобы всё пришло в норму, нужно время и позитивный настрой. С последним напряг.

— Что ты наделал, Дан… — брат вцепившись в бревенчатую стену, смотрел на нас с Мией.

Чертыхнувшись, я принялся натягивать спущенные до колен штаны. На члене алые разводы канувшей в лету омежей невинности, а на душе до того гадко, что хоть в петлю лезь. Башка начинала соображать, и приятного в этом оказалось мало.

Мия сползла с капота и натянула обрывки платья — не помогло. Самые аппетитные части её тела были видны, и разорванные трусики остались на щиколотке. Девочка пахла сексом. Да тут всё в радиусе десяти миль пахло сексом! Мы старались.

— В дом, — я подтолкнул Омежку к крыльцу, кивнул Максу.

* * *

Похоронил бы брата под толстым слоем гальки у нас во дворе, но в душе, будто чёрная дыра образовалась. Эмоций не было. Я снова чувствовал себя беспомощным и жалким. Обессилел.

Омега, сверкая голой попой, понеслась по лужам к крыльцу, а Дан прощупывал меня взглядом — помочь? Я мотнул головой — нет — и, цепляясь за стену, поплёлся в дом.