(не) Предал тебя

С нетерпением дожидаюсь конца мультфильма. Отправляю Ваньку умываться. И пока он в ванной чистит зубы, прижимаю Еву к себе. Нетерпеливо целую. Не просто чмок там какой-то, а по-серьёзному. Так, что сбивается дыхание у нас обоих.

– Дамил, а молочка дашь? – внезапно заходит в комнату Ванька.

Мы с Евой отпрыгиваем друг от друга.

– Да, молоко... Пойдём...

Увожу его на кухню. Грею молоко в микроволновке, сажаю за стол. Ваня никак не комментирует то, что увидел. Слава Богу... Надеюсь, и отцу не проболтается.

Мелкий допивает молоко, и мы возвращаемся в его комнату. Ева сидит на ковре, листает детскую книжку. Её щеки пылают.

– Почитай! – Ванька с мольбой смотрит на Еву.

Она сразу соглашается, не давая мне шанса как-то возразить.

– Какую? Эту? – демонстрирует книгу, которую держит в руках.

Племяш подбегает к стеллажу, вытягивает тоненькую книжечку, затёртую уже до дыр.

– Эту, – всовывает Еве в руки и прыгает в кровать.

– Муми-тролль? Ммм... – она удивлённо разглядывает выбранную Ванькой книжку.

– Он любит историю про грот, – говорю я, поправляя одеяло.

Провожу ладонью по вихрастой макушке мелкого и сажусь на пол. Ева присаживается поближе к ночнику на тумбочке. Начинает читать... И, кажется, сама увлекается. А я увлечённо её разглядываю.

Казалось бы, каждый день смотрю на неё. Но снова и снова открываю какие-то важные для себя детали. Например, её прелестные ушки. На одном из них сразу три серёжки. Вспомнив о той, что в пупке, можно сделать вывод, что Ева – любительница пирсинга.

А её ногти... До недавнего времени мне казалось, что она не покрывает их лаком. Или выбирает бесцветный. А сейчас вдруг замечаю, что ногти тёмные, глянцевые. Кажется, этот цвет называется сливовый. С чем связан такой выбор?

Возможно, я как-то слишком сильно заморачиваюсь. Вот только когда тебе интересна девушка, хочется и в голову к ней залезть.

Ванька вскоре засыпает, и Ева ставит книжку обратно на стеллаж. Выключаю ночник, и мы выходим из комнаты. Веду девушку в свою.

Мы садимся на кровать, держась за руки. Но мне этого мало, и я пересаживаю Еву на свои колени. Обхватив подбородок, поворачиваю её голову и наконец-то прижимаюсь к желанным губам. Пульс моментально учащается. Всего лишь простой поцелуй с ней может завести меня не на шутку, поэтому я поспешно его прерываю. Прильнув губами к виску, замираю так и жду, пока не восстановится дыхание.

– Рассказывай, – выдавливаю хрипло.

– Что? – спрашивает она тихо. Её голос немного дрожит.

– Об отсутствии ограничения, – напоминаю я.

– Ааа... Просто мама уехала. Вроде как в командировку. Вернётся завтра. А Тим меня не сдаст.

– Ясно.

Мой голос против воли звучит виновато. Вина хоть и не моя, а моего брата, но всё же... Они ведь вместе свалили, получается... Куда? Зачем?

Твою ж...

– Смешно вышло, да? – Ева разворачивается на моих коленях и садится вполоборота. – Твой брат и моя мама одновременно уехали.

– Да, смешно...

Нихрена!

Ева обнимает меня за шею. Сама проявляет инициативу и с нежностью целует. Долго. Чертовски долго и как-то по-новому. Она что, блин, задумала?

Не понимаю, как так получается, но вот мы уже лежим на постели, продолжая целоваться. Мои беспардонные руки лезут под её худи. И её ручки тоже самовольничают и зарываются в моих волосах.

Надо притормозить... А ещё лучше – совсем остановиться.

Не так. Не при таких обстоятельствах. Не сейчас, когда я СТОЛЬКО от неё скрываю!

Отстраняюсь от губ, целую кончик носа, лоб... Пульс набатом барабанит в ушах, лёгкие судорожно пытаются восстановить дыхание.

– Ты останешься? – спрашиваю охрипшим голосом.

Ева тоже тяжело дышит. И, кажется, не понимает, почему я перестал её целовать.

– Нет... до утра не останусь. Вдруг мама вернётся очень рано. Попозже такси вызову.

Коротко поцеловав девушку, прижимаю к своей груди и зарываюсь носом в её волосы. Наше бешеное сердцебиение наконец приходит в норму. Но соблазн вновь заставить сердца испытать на прочность грудные клетки буквально висит в воздухе. Чтобы отвлечься, решаю поговорить о чём-то нейтральном.

– А у Тима с Алиной... У них всё хорошо? – спрашиваю осторожно.

Ева начинает ёрзать, и я перестаю держать её так крепко. Перекладывает голову на подушку. Теперь мы смотрим друг другу в глаза.

– Тоже заметил, да? – поджимает она губы. – Честно говоря, не знаю... Но раньше у них как-то ярче было. Искрило. А сейчас будто совсем никак.

– Может, поссорились?

– Скорее всего, – пожимает плечами. – И явно когда были в поездке. А ещё, похоже, не собираются мириться. Они даже почти не разговаривают.

Молчу, перевариваю. Может ли Алина быть на побегушках у Грозного? Чёрт его знает. Версия сомнительная. Так ни в чём и не разобравшись, увожу разговор в сторону вечеринки.

– Мы ведь идём, да?

– Если ты хочешь, – говорит Ева довольно равнодушно.

– Вроде как должен. Как член команды...

Она тихо смеётся.

– Что? – не понимаю.

– Ты даже не поморщился, когда сказал, что член команды. Поздравляю, Дамир, теперь ты, и правда, стал её частью, потому что сам это принял.