Не прикасайся ко мне, Поттер (СИ)

— И не говори, чудо из чудес. Отменили встречу в магическом доме престарелых, так что у меня появилось окно между подиумной дискуссией об условиях содержания животных и минутой молчания в память о жертвах Второй мировой войны, — просиял Поттер.

Драко только и мог, что завороженно таращиться на него.

— Эй, ты же, в конце концов, председатель инициативной группы помощи гомофобным придуркам, — добавил Поттер. — Ну как я мог к тебе не прийти? Твоя организация близка моему сердцу.

Драко пожал плечами.

— Похоже, я ее единственный член.

Поттер серьезно кивнул.

— Это точно. Не так уж и много осталось людей, которым трудно принять чью-то нетрадиционную ориентацию. Даже твой отец не проклял меня, когда мы с ним на днях столкнулись в министерстве.

— Это он просто палочку не успел найти, — снова пожал плечами Драко, удивляясь, что могло понадобиться отцу в министерстве.

— Вполне возможно, — задумчиво протянул Поттер и хлопнул в ладони. — Так, давай-ка лучше решим, как нам спасти твои отношения с сыном. Чем он увлекается? Что любит?

— Летать, — пробормотал Драко.

Поттер помрачнел, но тут же тряхнул головой.

— А еще?

Драко задумчиво пожевал губу. Он только сейчас сообразил, что толком и не знает, чем занимался днями напролет его сын. Он знал только, что Скорпиус не вертелся у него под ногами и запирался у себя в комнате, но что он там делал — об этом Драко, оказывается, не имел ни малейшего представления.

Поттер уставился на него с каким-то ужасом, и Драко забеспокоился. Зло глянув в ответ, он отвернулся.

— Может, тогда стоит осмотреть его комнату? — осторожно предложил Поттер.

В комнате Скорпиуса Драко не был целую вечность. Он нерешительно поднялся и, повернувшись к Поттеру, торопливо пробормотал:

— Я люблю своего сына. Пожалуйста, поверь мне.

Поттер кивнул. Он положил руку на плечо Драко — и тут же убрал ее, когда тот дернулся.

— Я знаю, Драко. Не нужно меня в этом убеждать. Я и так уже все понял.

Драко с благодарностью взглянул на него и повел его в комнату сына.

Он не любил, когда кто-то заходил к нему самому, и точно так же не любил врываться к другим, даже если это был его сын, так что у детской он притормозил. Но Поттер показал себя мужественным героем — каким он на самом деле и являлся — и решительно открыл дверь.

Комната немного походила на ту, где когда-то жил Драко и где теперь обитала Шелли. Она была большой, просторной и светлой. И обставленной старой тяжелой мебелью.

— Ого! — сказал Поттер, оглядываясь. — Да она не меньше, чем весь дом Дурслей. Кажется, одна только кровать Скорпиуса больше той конуры, где я когда-то жил.

Драко нерешительно топтался в центре комнаты. Малфой-мэнор был слишком большим для маленькой семьи, и с тех пор как они лишились домовых эльфов, стало довольно трудно поддерживать в нем порядок. Драко задумался, не стоит ли и в самом деле продать дом. Его зазнобило, когда он принялся осматриваться. Он пахал на двух работах, потому что надеялся, что сможет этим показать Астории и Скорпиусу, как сильно их любит. Но из этого так ничего и не получилось.

— Он рисует, — сказал Поттер и кивнул в угол, увешанный рисунками и уставленный чистыми холстами. Там же обнаружились и краски, как магические, так и маггловские. Драко задался вопросом, кто все это приобрел. Он не мог припомнить, чтобы Скорпиус когда-нибудь просил его купить краски.

— Он весь в тебя, — констатировал Поттер и протянул Драко рисунок, на котором был изображен лев из зоопарка. Перед клеткой стояли двое рыжеволосых детей — Роза и Хьюго.

— Что ты имеешь в виду? — забеспокоился Драко.

— Ты тоже творческая личность, — объяснил Поттер и улыбнулся. — В этом он твоя точная копия. И увлечения у вас похожие. Он рисует, ты занимаешься музыкой. Ну разве это не чудесно, что даже при такой пропасти между вами у вас столько общего?

Драко чувствовал себя здесь очень неловко. Это нечестно по отношению к Скорпиусу, что они с Поттером так бесцеремонно разглядывают его рисунки.

— И он тебя любит, — добавил Поттер и протянул ему еще одну картинку. На ней был изображен сам Драко, сидящий за пианино. Внизу корявым детским почерком Скорпиус вывел: “Папа счастлив, только когда играет музыку”.

Драко с трудом проглотил ком в горле. Рисунок его почему-то очень сильно задел.

— Послушай, Драко, — осторожно сказал Поттер, — ты же понимаешь, что с тобой что-то не так? Ты же знаешь, что у тебя проблемы, правда? Ты ведь не хочешь, чтобы с твоим сыном случилось то же самое?

Драко напрягся и впихнул рисунок Поттеру в руки. Нет, нет и еще раз нет. Он не желал, чтобы его анализировали. Он молча покачал головой.

Но Поттер не унимался.

— Чувство, что ты не понимаешь этот мир и людей, которые в нем живут, то, что тебя все вокруг сбивает с толку, и то, что ты не знаешь, чего не хватает Астории, — неужели ты хочешь, чтобы у Скорпиуса были такие же проблемы?

— Я не могу по-другому, Поттер, — пробормотал Драко и нервно зашагал по комнате. Ну почему это ни до кого не доходит?