(Не) прикасайся ко мне (СИ)

Не знаю, что на меня находит. Максим Романович действует слишком горячо, слишком головокружительно. Так настойчиво, что не откликнуться на эту жажду невозможно просто. Я поддаюсь моменту. Наши языки сплетаются, его — нетерпеливый и страстный, мой — взволнованный и робкий. Надо оттолкнуть наглого преподавателя, отстраниться и осадить любым способом, но вместо этого я начинаю медленно проводить пальцами по его груди и плечам, вызывая на собственной коже мурашки. Это так будоражит — прикасаться к нему… Не знаю почему, ничего не понимаю. И сейчас не хочу ничего понимать, только внимать его поцелую, ясно дающему понять, насколько я нужна. Прочувствовать это, ответить, как могу.

Максим Романович чутко улавливает мой настрой. Прижимает меня теснее к себе, переходит с поцелуями на открытые участки плеч и шею, обдаёт мне ухо горячим шёпотом:

— Моя… Моя страстная девочка.

В любое другое время подобные словечки меня возмутили бы, ну или вызвали недоумение. Но сейчас почему-то аж горячо внизу живота от того, как он это говорит. Я чуть ли не пьянею. Неожиданно хочется действительно ощутить, каково это — быть его. И «комплимент» меня не смущает, скорее наоборот, раззадоривает что-то внутри, заставляет быть смелее.

Я всё равно пожалею обо всём, что тут происходит. Что мне теперь терять?

Я вжимаюсь пальцами в плечи Максима Романовича, притягивая его крепче. Подставляюсь под его ласки, сама пробираюсь ему под пиджак, изучая рельефность мышц. Ну надо же… Даже не думала, что это может быть так приятно — касаться, гладить, сжимать, чувствовать тело мужчины. А ещё… Максим Романович возбуждён, я слишком хорошо чувствую это, но почему-то не боюсь. Наоборот, теснее прижимаюсь, желая каждой клеточкой ощутить его твёрдый и, судя по всему, внушительных размеров член. Чуть ли не трусь об него… Ну всё. Кажется, я окончательно схожу с ума. А ведь выпила всего бокал вина… Но даже это осознание меня сейчас не беспокоит. Оно раздаётся где-то слабыми отголосками подсознания, которые я отбрасываю быстро и легко.

Сейчас я не чувствую себя Аней Ласточкиной, скромной студенткой первого курса, только недавно приехавшей в Москву. Этот образ, платье, совершенно нереальный вечер сделали меня совсем другой — пусть, наверное, завтра всё и вернётся на круги своя.

11

Сердце колотится так безумно, что не чувствую асфальт под ногами. Да я и не стою уже, наверное. Меня держит Максим Романович, а я чуть ли не ногами его обвиваю. И при этом он умудряется гладить меня по телу, сжимать, жадно впитывать чуть ли не каждую клеточку своими ладонями и пальцами.

Жаркие губы и язык преподавателя касаются пульсирующей венки на шее, и я невольно прогибаюсь. Разве что не стону. Даже не думала, что такое простое действие может быть настолько приятным.

Но тут лёгкий ветерок слегка обдувает кожу — Максим Романович слегка приспускает моё платье и обхватывает грудь. Хорошо, что пока через лифчик, но это действие отрезвляет. Мгновенно.

Да, мурашки ещё бегут по телу, слабость и тепло никуда не отступили, но разум уже вступил в дело. И отступать не собирается. Я напрягаюсь всем телом, но отчего-то ещё не решаюсь оттолкнуть наглого преподавателя. Как и ни на что другое не решаюсь. Кажется, я вообще не шевелюсь и не факт, что дышу.

— Тише, Аня, не волнуйся, — мягко и чувственно шепчет Максим Романович, медленно поглаживая мою грудь и параллельно нежно целуя в шею, пробираясь вверх по скулам, щекам… К губам. — Всё хорошо. Расслабься, доверься мне. Я не собираюсь на тебя набрасываться.

Я шумно втягиваю воздух, не понимая, почему всё внутри так отзывается на эти его слова. Я должна оттолкнуть его, а не дрожать в каком-то томящем волнении. Просто оттолкнуть. Срочно. Прямо сейчас.

Хотя всем существом хочется другого — довериться, как он просит. Расслабиться, позволить ему, себе…

Я ведь верю, что Максим Романович не станет заходить далеко. И набрасываться не будет. Просто немного продлит нашу негу, раскрепостит меня, чтобы подпустила чуть ближе… Чтобы привыкла к нему. Наверное, он понял, что у меня никого не было.

Подсознательно считываю всё это, даже не зная, как. Женское чутьё, видимо. Но какого чёрта внутри такой сумасшедший, просто невозможный отклик на каждую такую свою мысль, и уже тем более на действия, взгляд, слова этого человека…

— Нет, — зло рычу я, бесясь на саму себя.

Дрожу всем телом. Вдох. Надо сделать вдох.

Помогает только одно — я вспоминаю Влада. Парень всего этого не заслужил. Он искренне ко мне относится. А этот наглый самоуверенный дерзкий и совершенно невыносимый Максим Романович…

С силой отталкиваю преподавателя, сталкиваясь с его взглядом с поволокой. Так и не пришёл в себя, значит. Что ж, не оставлю ему такой возможности.

— Я вообще-то звала вас не за этим, — не до конца восстановив дыхание, выпаливаю я. При этом поспешно пытаюсь поправить платье дрожащими пальцами. — Ваши коллеги, или кто они там, хотят вас подставить, всучив вам липовый договор вместо того, о котором вы там сейчас ведёте речь.