(Не) прикасайся ко мне (СИ)

— Ты говорила, что не любишь, когда дарят цветы, — с улыбкой протягивает мне игрушку Максим Романович. Вот так уверенно, одной фразой, даёт понять, что переписывался со мной он, ведь говорила я это Владу. — А мне хотелось тебя чем-то порадовать. Она немного похожа на тебя, особенно сейчас, когда ты так смотришь.

Вот интересно, как я сейчас смотрю. Потому что внутри слишком много бурлящих чувств, а я их упорно подавляю. Думаю, как теперь реагировать, когда он так неоднозначно дал понять, кто со мной переписывался.

А ласточка очень милая. На неё сложно смотреть без улыбки, но я справляюсь. Придирчиво осматриваю, взяв в руки и пытаясь понять, что имел в виду Максим Романович, говоря о моём выражении лица.

Да не всё ли равно, что он имел в виду?! Пора уже взять себя в руки и возмутиться сложившейся ситуации.

— Кстати, без «Романовича» мне нравится больше, — с улыбкой добавляет преподаватель. И, помедлив, со вздохом добавляет. — Я понимаю, что должен объясниться. Может, всё-таки зайдём в ресторан и поговорим?

Боже, я что, дар речи потеряла?..

Даже не думала, что настолько растеряюсь. Вообще-то в этой ситуации должно быть наоборот, Максим Романович должен стыдиться своего разоблачения. Но вместо этого глупо стою, переминаясь с ноги на ногу, смотрю то на игрушку, которую тереблю в руках, то куда-то вправо от преподавателя.

— Аня, ты обещала, что в любом случае проведёшь со мной эти день и вечер… — вкрадчиво напоминает он.

Я делаю вид, что изучаю меню. А на самом деле упорно стараюсь прийти в себя и заговорить уже наконец. Я даже в ресторан пошла за Максимом Романовичем молча. Меня уже саму напрягает такое своё поведение, да и он смотрит обеспокоенно.

— Тортики тут, может, и не такие вкусные, как на Патриарших, но вот эти пирожные очень советую, — с улыбкой советует Максим Романович, указав на картинку в своём меню. — Но это на десерт, а основное блюдо…

Но я уже не слышу его остальные слова. Главное услышала.

И вот оно. Тот самый катализатор, чтобы я снова обрела дар речи.

Я мгновенно вспыхиваю, вспомнив наш с Олегом спектакль. Слышал, значит, про тортики! Так может, мне тогда не показалось, и Максим Романович был в том кафе?

Жар приливает к коже, когда в голову приходит другая мысль. Если он всё это время думал, что у меня парень, то какого чёрта флиртовал со мной под именем Влада? Не говоря уж о том, как зажимал меня в тот вечер, когда я спасла. Ведь даже если Максим Романович был в том кафе, не мог слышать нас с Олегом, расстояние не то. А вот убедиться, что мы пришли вдвоём, запросто мог. Более того, про парня я прямым текстом говорила на отработке.

Похоже, у Максима Романовича вообще нет принципов. Притворяться кем-то ещё, разбивать пару, игнорировать субординацию — да как нечего делать. Что дальше?..

— Так, значит, мне не показалось, — скрещиваю руки на груди, откидываясь назад, на спинку дивана. — Вы были там, в том кафе. Шпионили за мной с Олегом? Не поверили, что он — мой парень?

Я говорю обвинительно и чуть ли не язвительно, но в какой-то момент до меня доходит, какой в этой ситуации кажусь Максиму Романовичу я. Встречаюсь в универе с одним, в интернете флиртую с другим, а зажимаюсь на заднем дворике ресторана вообще с третьим.

И ведь ничего из этого меня не заставляли делать. Краска приливает к лицу — мне почему-то очень не по себе от осознания собственного портрета в его глазах. Хочется оправдаться, но подавляю в себе этот порыв.

Да пусть лучше Максим Романович разочаруется во мне поскорее и отстанет.

Вот только смотрит он скорее очарованно. Да так, что я не выдерживаю и отвожу свой взгляд.

— Не поверил, — вот так просто признаёт Максим Романович. — И не мог оставаться в стороне, я должен был узнать наверняка. Изначально я шёл в то кафе, чтобы убедиться, что вы сказали про него для виду, чтобы я услышал, а сами не придёте. Но когда увидел вас там вместе, чуть с ума не сошёл от ревности.

Внимательный и ласковый взгляд Максима Романовича в сочетании с серьёзно и откровенно сказанными словами прошибают насквозь. И я бы рада продолжать возмущаться, но эти его признания обезоруживают. Вот так резко и неожиданно. Это чтобы Максим Романович, солидный преподаватель и, судя по всему, не только, разыскивал кафе с тортиками только чтобы убедиться, что я соврала?..

Я прикусываю губу. Не нужно растекаться от этого лужицей, это не показатель серьёзности намерений. Возможно, это его привычная линия поведения, ведь он привык получать желаемое. А даже если и вправду так увлёкся мной, мне должно быть всё равно.

— И вы решили, что ваша ревность — весомая причина, чтобы разбить пару? — отчуждённо спрашиваю я.

— Нет. Но решил, что это достаточная причина, чтобы накинуть официанту в два раза больше чаевых за кое-какую дополнительную услугу, — тоном нераскаявшегося грешника признаётся Максим Романович. — Обслуживая вас, он прислушивался к разговору. Без фанатизма, конечно, но главную суть уловил. Вы с Олегом просто друзья.

Офигеть. Вот просто других слов сейчас нет.