(Не) прикасайся ко мне (СИ)

— Конечно, только скажите, куда, — у меня получается ответить сразу, причём в тон ему, размеренно и спокойно.

Максим Романович диктует мне номер. Я набираю, а сердце почему-то сжимается при осознании того, что у меня он сохранится. Как и у преподавателя мой.

Я подавляю нервный вздох. Не стоит об этом думать. И уж тем более ни к чему гадать, что у Максима Романовича сейчас на душе, когда узнал о подставе. Я уже чуть ли не пытаюсь считывать его реакции на новость по голосу, энергетике вокруг, ещё непонятно по чему… Ну уж нет, на сегодня безумия хватит.

Какая разница, что там чувствует Максим Романович. И совершенно неважно, что он будет делать. Я ему помогла, а остальное меня не касается.

Хотя, признаюсь, интересно, что там у него за вторая профессия такая. Помню, что мельком упоминал об этом мне, когда рассуждал про чашу весов и свои приоритеты. Но я не думала, что речь о чём-то настолько серьёзном, чтобы ужинать в таком дорогом ресторане и иметь дело с внушительными типами, которые не чураются жёстких методов в достижении целей.

Если бы я спросила Максима Романовича, он наверняка бы сказал, что за работа такая. Не знаю почему, но уверена в этом. Но нет, я не буду проявлять никакого интереса к этому человеку. Ничем хорошим это не заканчивается.

Игнорирую тёплую волну по телу при этой мысли и занимаюсь, наконец, делом. В поиске вотсапа нахожу преподавателя сразу, по номеру. Вот только… Взгляд цепляется за аватарку. Знакомая местность… На фото Максим Романович смотрит в камеру, обаятельно улыбается, да так, что невольно задерживаю взгляд на этой улыбке. Но гораздо важнее другое — на его плече, шее и чуть растрёпанных волосах гуляет почти кровавый закат. На фоне тоже он, причём хорошо виден. Фото с таким же закатом на странице у Влада, вот только там не видно ни лица, ни даже одежды толком. Просто силуэт. И это единственная фотография в профиле.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я на время так и замираю. В голове машинально проносятся все мои переписки с Владом… Моё доверие к нему, желание ему нравиться, удовольствие от общения… То, как собиралась ему отправить моё фото, как ждала встречи…

На какое-то мгновение я так ярко представляю, что всё это время со мной общался Максим Романович, что аж дышать перестаю. Хорошо хоть это не длится долго. Разум берёт верх. Ну что за бред? Мало ли людей фоткаются возле заката? И такие оттенки на небе тоже не редкость.

Я просто пытаюсь оправдать своё недостойное поведение с Максимом Романовичем. Во мне играет чувство вины перед Владом, не более. Да, мы пока вроде как никто друг другу, но он признался мне в симпатии, а я надежду дала.

— Так… Загружаю, — как можно ровнее проговариваю я, одновременно и вправду загружая ту злосчастную запись.

Она отправляется, и я машинально смотрю на Максима Романовича. О Боже… Вот это взгляд. Глаза преподавателя чуть ли горят и тут же пытаются поймать мой взгляд, но я отворачиваюсь в сторону. Дышать становится тяжелее. Надо напрочь стереть все эмоции с лица, взять себя в руки, не дать ему увидеть…

И вообще, что на меня нашло? Мне невыносима дерзость и самоуверенность этого человека. Да я скорее в Олега влюблюсь, хоть он мне как брат, чем заинтересуюсь этим наглым типом! А целоваться за тридцать лет любой бы научился, не повод таять и растекаться лужицей.

Мы всё ещё стоим довольно близко. Ощущение, что этот дворик непростительно узок. Всё пространство вокруг пропитано нами двумя и тем, что было некоторое время назад… Кажется, у меня начинают дрожать колени. Лучше не думать обо всём происходящем.

— Спасибо, — сдавленно говорит Максим Романович.

Вроде бы простое слово, но ощущение, что за ним очень много. Даже слишком.

Не отвечаю, не смотрю. Но какого-то чёрта всё ещё остаюсь на месте.

— Ты мне очень помогла, — тогда мягко добавляет Максим Романович.

Ага, знаю. И довольна даже. Правда приятно, что смогла уберечь его от подставы, и дело даже не в нём, а вообще. Круто помогать людям, это чувство окрыляет.

Но даже оно сейчас не помогает прийти в себя.

— Я пойду, — наконец, выдавливаю я.

И даже разворачиваюсь на дрожащих ногах, чуть не споткнувшись о собственный каблук. К счастью, всё же достойно выхожу из этой ситуации, даже равновесие не теряю. Надеюсь, со стороны выгляжу гордо уходящей, а не поспешно и нервно сбегающей. По крайней мере, делаю всё для того, чтобы был первый вариант.

— Аня… — неожиданно говорит Максим Романович.

Даже не понимаю, это он окликает так, или просто имя моё называет. Причём очень так чувственно называет, словно пробует на вкус. Я чуть ли не краснею от такого тона.

Замираю, но не разворачиваюсь. Так и держусь за ручку двери, почти не дышу.

— Для меня очень важно то, что сегодня произошло с нами. И я имею в виду не только твою помощь.

Столько искренности в его голосе, столько серьёзности… Меня снова прошибает, а потому я резко дёргаю ручку двери.

И плевать, что на этот раз точно видно — сбегаю.