Не приходя в сознание

— Попробую. — Джафаров легкой вечерней походкой приблизился к скамейке, радостно воскликнул что-то и присел. На лице его светилась неподдельная улыбка, он болтал без умолку, и Демин с нетерпением ждал, когда же он наконец даст возможность девушке сказать несколько слов. Но вот заговорила и она. Джафаров осуждающе качал головой, дескать, нехорошо с заезжими чужаками разгуливать в такой хороший вечер, девушка что-то отвечала, смущалась, видимо, обещала в дальнейшем все свои симпатии отдавать только местным.

Показался Нефедов. Теперь Демин уже не сомневался — это действительно был он. В его походке, во взгляде проступала настороженность. Не так ведут себя люди, чувствующие полную безопасность. Джафаров тоже его заметил, но остался сидеть. Нефедов хмуро посмотрел на него, сел с другой стороны от девушки, неохотно протянул руку Джафарову. Знакомство, похоже, состоялось. Контакт налажен. Демин уже хотел было направиться еще на один круг по площади, но вдруг услышал радостный крик Джафарова:

— Валя! Валентин! Иди сюда!

Ничего не оставалось, как подойти. Приближаясь к скамейке, Демин чувствовал, что волнуется.

— Знакомься, Валя... Это Мария, или, как у вас говорят, Маша. А это Сергей.

— Валентин. — Демин пожал руку Маше, на секунду ощутив ее узкую ладошку, потом Нефедову. У того рука была крупная, сильная, сухая.

— Сергей, — сказал Нефедов, пытливо глянув Демину в глаза.

А через два часа, исколесив весь центр Закатал,они подошли к дому Маши, где и остановился Нефедов. Дом был двухэтажный, сложенный из громадных горных булыжников, скрепленных цементным раствором. Глухой забор продолжал стену дома. В темноте тихо журчал невидимый ручей, пахло южными цветами, и небо над Закаталами казалось нарядным от обилия звезд. Пора было прощаться. Осторожно оглянувшись, Демин увидел, что на углу покуривают двое ребят, по переулку медленно идут еще двое.

— Ну что, ребята, завтра увидимся. Нам с Машей пора, верно, Маша?

Открылась калитка, показалось недовольное женское лицо. Пока Нефедов оправдывался, Джафаров дал знак, и в калитку вслед за Деминым вошло еще четверо. Небольшая лампочка, подвешенная к углу дома, после такой темной улицы казалась яркой и сильной.

— Не переживайте, мамаша! — куражился Нефедов, не замечая, что окружен. — Доставили вам дочку в целости и сохранности, такую дочку беречь, мамаша, надо...

И вдруг осекся, заметив, что в небольшом дворе людей гораздо больше, чем он ожидал увидеть. Джафаров легонько отодвинул Машу в сторону, она оказалась за пределом круга, в центре которого стоял Нефедов. Девушка, не понимая, что происходит, хотела было снова войти в круг, но на этот раз ее развернул и подтолкнул в спину один из оперативников.

— Иди к маме, девочка, — сказал он с таким чувством правоты, что Маша, слегка опешив, все-таки шагнула к матери.

— В чем дело, ребята? Что происходит? — Нефедов попытался шагнуть назад, к калитке. — Что вам нужно?! — закричал он. — Вы что, из-за Марии?

— Спокойно. — Демин тронул его за локоть. — Не надо шуметь. Поздно уже, люди спят.

— В чем дело?! — взвизгнул Нефедов, и уже поэтому крику можно было догадаться, в каком взвинченном состоянии он находился все время.

— Ваша фамилия? — спросил Демин.

— Ты что, ошалел? — спросил тот. — На фига тебе моя фамилия?!

— На всякий случай. Чтобы не было недоразумений.

— Нефедов моя фамилия. Ну?!

— Тогда все правильно. Недоразумений не будет. Вы арестованы, Нефедов.

— За что?!

— Вы подозреваетесь в убийстве и поджоге. Да, чуть не забыл — и в краже.

В ту же секунду Нефедов рванулся в сторону, оттолкнув оперативника, в отчаянном прыжке преодолел несколько метров, но в последний момент Демин успел подставить ему ногу, и тот с размаху упал на камни мощеного двора. Оперативники тут же свели ему руки за спину и защелкнули наручники.

— Ах, какой нервный человек! — осуждающе произнес Джафаров, подойдя к Маше, в ужасе приникшей к матери. — Кричит, бегает, прыгает... Как нехорошо!

— А теперь обыск, — сказал Демин. — Покажите, пожалуйста, где он у вас жил.

14

— Орехи привез? — спросил Рожнов.

— А как же! Из личного сада полковника Магомаева. Велел кланяться. Будет несказанно рад, если напишете, как понравились орехи.

— А на базаре был?

— Что вы, Иван Константинович! На базаре я проводил большую часть своего времени.

— И что же тебе там понравилось?

— На такой вопрос обычно принято отвечать — люди. Но я отвечу иначе — цены. Три рубля за килограмм великолепных орехов платил. На свои командировочные я мог даже барана купить, но нас могли не пустить в самолет.

— Ничего, — сказал Рожнов. — Одного барана привез, и за то спасибо. С меня причитается. Если не грамота, то благодарность обязательно. Что Нефедов?

— Думаю, сегодня заговорит. До сих пор говорил я, выкладывал свои козыри и предлагал ему подумать. Он все внимательно выслушивал, кивал и молчал. Это еще там, в Закаталах. А теперь ему предстоят очные ставки, куда деваться? Тут уж в молчанку не поиграешь.

— Ну ни пуха. — Рожнов поднялся. — Похоже, нам с тобой придется завтра к генералу съездить.

— Требует?