Читаем Не притворяйся полностью

Обменявшись ещё парочкой приветствий и любезностей, мы, наконец, садимся за стол. Я напротив сына Олега, наши родители – друг напротив друга. Обстановка уже ощутимее расслабленная. Мне тоже на душе совсем легко, пока я всё-таки не обращаю внимание на всё это время молча сидящего и даже ни разу не взглянувшего на нас парня. Не то что не встал и не встретил нас, как Олег, но и полностью игнорировал. Странно, что ни моя мама, ни его отец не обратили на это внимания.

Но не странно, что этот Глеб так себя ведёт. Ему вообще, судя по всему, нет дела до других людей! Пусть даже близких. Я ведь сразу узнаю этого подонка, того самого, кто унизил меня сегодня на глазах одноклассников. Конечно, он не был обязан мне подыгрывать, но мог бы и мягче это донести! Да и вообще… Разве это такая сложная роль?

Я тяжело вздыхаю, понимая, что снова начинаю заводиться. Пережитое днём наваливается слишком ощутимо, в душе снова поселяется гаденькое неприятное чувство. Опять беспомощность, обида, непонимание. Вот как так получается, что уже дважды за день именно он появляется там, где не стоило? Почему, ну почему тем самым Глебом оказывается именно он?..

Совпадение настолько выбивает из колеи, что с трудом преодолеваю порыв уйти отсюда. Сильно сжимаю губы, чтобы не заплакать. Ради мамы надо держаться. Да и вообще, стоит этот придурок того, чтобы так на него реагировать? Пусть не думает, что я до сих пор отхожу от его выходки. Мне на него наплевать.

Пора взять себя в руки. Хорошо хоть Олег с мамой о чём-то переговариваются, не замечая моего состояния.

Глеб вдруг бросает на меня взгляд, отрываясь, наконец, от меню, которое до этого изучал. Я чуть не застываю, пытаясь понять, узнал ли. Мама хорошо постаралась над моим образом. Сейчас я выгляжу как минимум взрослее, чем в школе. Не тяну на ту самую «малолетку», которой он меня назвал.

С трудом выдерживаю зрительный контакт. Стараюсь не выдавать недовольства, смотрю равнодушно. Глеб вроде бы тоже. Так и не поймёшь, узнал или нет.

– Что ж… – неожиданно проговаривает он, слегка подавшись вперёд, ко мне. – Значит, на этот раз мне надо притворяться твоим братом, да?

Этот намеренно негромкий, чтобы только между нами, вкрадчивый намёк мгновенно рушит все мои попытки сохранять спокойствие. Сердце бешено колотится о рёбра, стуча в ушах гулкими барабанами.

Узнал! Да ещё и вообще равнодушно отреагировал. Ни удивления в глазах, ни… Ладно, восхищения я и не ждала, наверное. Но ведь и вправду хорошо выгляжу. Это не только отец его отметил, но и многие проходящие мимо люди. В их взглядах всё читалось, а кое-кто и словами выражал. Например, таксист, который нас подвёз, и соседка, с которой в лифте ездили.

А этому Глебу вообще ровно. Зато издеваться надо мной всегда рад. Вот так просто говорит о сегодняшнем происшествии, а ведь наверняка слышал смех девчонок. Ещё и намекает, что братом моим себя не чувствует и не собирается.

Можно подумать, мне он зачем-то сдался. Но я ради мамы стараюсь свыкнуться, а Глебу наплевать на всех, кроме себя, судя по всему.

– Для начала притворись хотя бы человеком, – выдавливаю из себя, стараясь говорить жёстко и отчуждённо.

Но голос предательски дрожит. Так и не оправилась от ситуации. Вот уж не ждала, что увижу этого придурка ещё хоть раз в жизни! А теперь он её частью станет. Несправедливо.

Глеб ухмыляется, откидываясь на спинку дивана. Я стараюсь не обращать внимания, беру меню. Хотя бы заткнулся, и то хорошо.

Но не так уж просто изучать блюда, чувствуя на себя периодические взгляды. Причём самые разные – от коротких до пристально изучающих.

– Мам, что тут самое вкусное? – перебиваю нарастающее напряжение, обратившись к родительнице. – Вы ведь сюда уже ходили, да?

Она подтверждает, заглядывая в моё меню, охотно подсказывая и подключая Олега. Впрочем, он только рад выказать участие.

Как же отец отличается от сына… И как же странно, что и сейчас ни Олег, ни мама даже не пытаются подключить к нашим диалогам Глеба. Он словно отрезан от нас, смотрит себе в окно, молчит.

Зачем вообще пришёл?..

<p>Глава 3. Настя</p>

Вечер протекает непринуждённо. Я уже почти забываю про инцидент с Глебом, да и сам будущий «брат» особо не беспокоит. Очень скоро даже смотреть перестаёт, да и реплики бросает редко.

Блюда тут действительно вкусные, атмосфера расслабляющая, музыка приятная… К тому же, я немного выпила шампанского, которое тоже помогло окончательно отпустить ситуацию. Не знаю, что там с Глебом не так, но это уже его проблемы, а не мои. Я наслаждаюсь как вечером, так и жизнью.

И, видимо, Олег с мамой это улавливают. Потому что многозначительно переглядываются, словно решая что-то… И тут он говорит, глядя прямо на меня:

– Насть, Глеб уже знает, а теперь пора узнать и тебе. Мы с твоей мамой подали заявление в ЗАГС, и через неделю у нас свадьба. Вы переедете к нам, а свою квартиру будете сдавать. Это позволит твоей маме расшириться в бизнесе и работать только на себя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман