(не) Признанная фениксом (СИ)

Та же в ответ подарила моей подруге хищный оскал и встала на ноги.

― Дар дев твоего рода блокируют, как только он даёт о себе знать, ― несмотря на нависшего за спиной Ары мирэ, начала жестоко девица. ― Таких, как ты, уничтожают в зародыше. Думаю, фениксам нужно бы делать то же самое.

Здесь уже подскочила я, а следом и главный мирэ.

Неужели испугался за разговорившуюся девчонку?

Шагнула в сторону подруги.

Моя ведьмочка хоть и держалась из последних сил, но по кулакам, что она сжимала и по изумрудному блеску глаз было отчётливо видно: возвращать мне к жизни эту зарвавшуюся хранительницу придется вновь.

Вот только желания у меня такого в данный момент нет.

Я вообще уже несколько раз за этот недолгий разговор пожалела об этом исцелении.

― Ты бы за язычком своим следила, ― высказала уже я своё недовольство, давая время подруге собраться с мыслями. ― Кто дал тебе право судить человека, не зная его?

― А я её как человека и не сужу, ― ириата перевела своё внимание на меня. Теперь её красота казалась мне неприятно приторной. Захотелось даже водички попить, а лучше на неё плеснуть. ― Я всего лишь говорю ей, что именно её дар опасен для этого мира.

― Если в нашем мире рождаются ведьмы, значит, этому миру они нужны, ― неожиданно встал на защиту рода Ары Рон, подходя ко мне. ― Любой магический дар может быть опасен, будь его владелец нечист мыслями.

― Верно, но именно ведьмы могут влиять на драконов, что и стало причиной войны между фениксами и драконами, что привело к созданию барьера, а также проклятья фениксов, ― не унималась ириата, уже сверкая разъярённым взглядом в моего наставника.

Я невольно приоткрыла рот, удивлённая таким откровением девицы. Нет, про фениксов я, конечно, знала, а вот версия о том, кто виновен, по мнению драконов, в войне их и фениксов, меня ошарашила, как и мою проклятийницу.

Ведьмочка непонимающе уставилась на воинственную хранительницу. Плечи её опустились, а брови сошлись у переносицы, собирая глубокую складку.

Я посмотрела на мирэ в ожидании, что они опровергнут сказанное ириатой, вот только они оба хоть и стояли чернее грозовых туч, но не произнесли ни звука, что подтверждало слова Лиры.

Вот же ж…

Перед нашим носом только что захлопнули дверь в так желанные до этого времени земли.

Без Ары я туда не пойду: если ей нет туда дороги, значит, и мне тоже. Подругу я не брошу. Подумаешь, ещё одна проблема! Ничего, прорвёмся!

Единственное, беспокоила реакция проклятийницы на слова ириаты. Слишком близко к сердцу она приняла данную информацию.

Здесь я её понимала хорошо: в этом мире почти каждый, узнай, кто я, пожелает мне смерти. Спасибо, что, пока никто, кроме Ары, обо мне не знает. Правда легче от этого не становится. В случае с моей ведьмой этот мир винит её во всех грехах только потому, что она несет в себе ведьмовской дар, несмотря на то, какой она человек, и Лира — этому ещё одно подтверждение, добивая мою подругу ещё и тем, что территория этой ненависти не имеет даже спасительного островка, коем мы считали драконьи земли.

Хорошая из нас всё-таки парочка вышла ― непризнанные изгои магического мира!

― Я не верю в это, ― чуть охрипшим голосом произнесла Ара, складывая руки на груди защищаясь, подтверждая моё беспокойство.

― Я тоже не хотела верить, что мной управляет как марионеткой мой возлюбленный, но эта дыра в платье ― тому доказательство. Я почти ничего не помню из того, что делала в моменты, когда он прицеплял ко мне эту гадость. И если бы не ириата белого леса, так и продолжала бы плясать под его дудку, пропуская чужаков на нашу землю. Пробуждение было болезненным и больше не от раны, а от осознания, что тебя предали.

Фиалковые глаза ириаты остекленели, и по щеке её тут же пробежала слезинка.

Девушке действительно было больно.

Она захлёбывалась в обиде и не знала, как с этим справиться. Из-за этого и плевала «словесным ядом», ища козла отпущения.

И ведь действительно, боль от раны порой несравнима с болью от разбитого сердца.

Такое в моей жизни было однажды.

Мой мир не так консервативен в добрачных отношениях, как Фьёра, поэтому в моей жизни была первая и, как я думала, — любовь всей моей жизни, которая имела почти счастливый конец.

Почти.

Хотя сейчас я понимаю, что счастливым концом стало именно наше расставание.

Но не в тот момент. Тогда я ненавидела весь мир и проклинала каждого мужчину, живущего на свете. Даже братцу моему досталось.

В случаи с Лирой девушка, может, и была бы рада фыркнуть на мужчин, да статус мирэ, похоже, тормозил её воинственный настрой. Рона она не знала, я вроде как спасла ей жизнь. Вот и кинулась она на ту, кто, по её мнению, и так во всём виноват, не считая с тем, что ведьма тоже человек.

― Ну чего разревелась? ― встрепенулась вдруг Ара и подала плачущей ириате платок. ― Подумаешь, мужик гадом оказался, у нас тут два феникса, которые твоему Криспиану голову с лёгкостью оторвут, а Ритка потом его исцелит, и уже твои драконы ему башку оторвут.