Не проклинай своего директора

— Да, — голос магистра раздавался словно где-то вдали, — абсолютно верные выводы, адепт Логер. Однако скрыть колебания возможно, и мы поговорим об этом на следующей лекции.

Когда все потянулись к выходу, я тоже шла, механически переставляя ноги, а где-то в голове набатом гудел колокол по всей моей личной жизни. Не спорю, я никогда о ней, собственно, и не задумывалась, у государственных чиновников нашего уровня этой самой личной жизни обычно нет либо она постоянно прерывается вечными командировками, но все же… Хотя бы на мизерную порцию счастья я рассчитывала!

— Дэя. — Яна шла со мной рядом, а я и не заметила. — Я уверена, что все не настолько страшно.

— Все гораздо хуже, — «поддержала» меня Ригра. — Грозит тебе смерть, подавальщица.

И я сорвалась:

— Катись полем, Ригра!

Дакене затормозила, затем вскинула руку, и кольцо на ее указательном пальце засветилось, после чего эта зараза преспокойно заявила:

— Ты в курсе, что это означает, Риате?

В курсе были все! Только что Дакене попросту скопировала отпечаток моей ауры и отослала братикам… короче, у меня большая проблема! Так как в прошлый раз эти два аристократичных ублюдка попросту избили возле ворот академии, продолжая при этом благожелательно улыбаться… И мне уже представилась картинка моего втаптывания в ледяную жижу, покрывающую наши дороги в зимнее время, как неожиданно вмешался Логер:

— Люблю мясную похлебку с тмином!

Мы разом удивленно на него посмотрели, потому как мясная похлебка с тмином готовилась исключительно в качестве поминального блюда.

— Да они не до смерти, — Ригра поправила воротник, — так, жизни поучат некоторых выскочек.

— Да я не о ней, Дакене, — парировал Логер, — я о братиках твоих. Память у тебя девичья, конечно, но не до такой же степени. На ней ведь эксперимент поставили, и братикам твоим крышка, если только сунутся!

И меня накрыло осознанием — все не так уж и плохо.

— А знаешь, Ригра, — я повернулась к бледнеющей адептке, — давно хотела тебе сказать…

Но почему-то ничего не сказала. Стояла, вспоминала все нанесенные мне обиды и молчала. Слишком глубоко укоренилось во мне правило, поведанное еще бабушкой: «Молчание золото, Дэюшка, запомни это». И я молчала, практически всегда и в любой ситуации… Не молчать я стала только при лорде-директоре Тьере — сначала в его кабинете, потом когда увидела, что в «Хвостатом списке» нет фамилии Риате. Да вообще «Хвостатый список» стал переломным моментом в моем сознании — это была победа. Моя личная победа.

— Желаю тебе испытать все то, что по твоей милости испытали другие, — вот и все, что я сказала Ригре.

А потом мы с Яной ушли, а Логер вслед нам высказался:

— Это было проклятие?

— Скорее пожелание, — опроверг его теорию Джаг.

— Мы еще поговорим с тобой, подавальщица дешевая, — заорала вслед Ригра.

«Не буду просить лорда-директора снять защиту», — мстительно подумала я.

Мы направлялись в столовую, когда над всей академией разнесся голос главы Академии Проклятий: «Адепты, всем собраться в Темном зале. Немедленно!»

— Я его боюсь уже, — прошептала Яна.

— Утром нам обещали занятия по самообороне, — вспомнила я, — но сейчас скорее всего объявят о переходе академии на военный режим.

— Это как? — не поняла моя бывшая соседка.

— Узнаем, — грустно ответила я, и мы потянулись в главный и подземный зал академии, который использовался крайне редко и был способен вместить всех адептов разом.

Спускаясь в толпе таких же озабоченных и удивленных, мы с Яной молчали. Молчали, пока, толкаясь и перешептываясь, прошли по длинной живой извивающейся лестнице, и только мое «апчхи» нарушало гнетущую тишину предчувствующих неприятности адептов. На пятом «апчхи» лестница не выдержала и грубовато высказалась:

— Ходят тут всякие… с инфекцией… А ну поторапливайтесь, яда на вас больных нету!

Поговаривают, что дух, вселенный в эту лестницу, раньше был кастеляншей преклонных лет, с вредным и склочным характером, которая так достала директора, что тот вселил ее сущность в лестницу, ведущую в самые заброшенные подземелья академии. Он сильно просчитался — последующая война вынудила соорудить под учебной частью дополнительные залы для обеспечения безопасности, а только живая лестница, думающая и рассуждающая, могла создать непроходимую преграду для нападающих. Вот так дух кастелянши дождался своего звездного часа — лестница была увеличена, наделена дополнительной магической энергией и даже десятком боевых заклинаний, и теперь это была живая, извивающаяся, боеспособная лестница повышенной вредности.

— Хватит шоркать, чай, ступени не казенные. — Это уже не мне, кому-то выше, но все тут же стали шагать значительно осторожнее.

— Когда ж вы все сдохнете… — продолжала ворчать лестница, и тут же: — Эй ты, волосатый, через перила-то не перегибайся — упадешь, мне тебя ловить еще! Ступай смирно, умертвие ходячее!

— Почему сразу «умертвие»? — возмутился адепт.

— А ты поговори мне еще! — пригрозила лестница.

Адепт заткнулся, мы захихикали.

И тут я опять чихнула и чуть не упала, едва удержалась.