Не промахнись, снайпер!

Постепенно все наладилось. Отремонтировали все вместе наш дом, сильно обветшавший за годы войны. Потом неожиданно быстро женился Саша, а вскоре и я. Моей женой стала Таня, с которой когда-то учились в школе, а я получал от нее на фронте письма. Она же настояла, чтобы я продолжил учебу в техникуме. После его окончания работал мастером, затем начальником ремонтно-механического цеха. У нас родились две дочери, а сейчас стали взрослыми уже внуки. Время летит неумолимо.

В первые послевоенные годы День Победы праздновали очень скромно, затем глава страны Никита Хрущев вообще отменил этот праздник, и восстановили его лишь в шестидесятых. Тогда же начали происходить первые встречи ветеранов, впрочем, ветеранами мы себя не считали, исполнилось нам лет по сорок, можно сказать, молодые.

С Александром Матвеевичем Зиборовым встречались раза три, затем в начале семидесятых его перевели на работу в Таджикистан, если кто не помнит, была такая республика в составе Советского Союза. Последующие годы, до девяносто первого, постоянно переписывались. Затем письма приходить перестали, а люди, бежавшие оттуда, посоветовали мне тоже не посылать ему писем, чтобы не принести товарищу неприятностей. В суверенном Таджикистане в тот период сложилась, мягко говоря, очень неспокойная обстановка. Шли боевые действия, и доставалось в первую очередь лицам «некоренной национальности». Число русских беженцев, согласно газетным статьям, составило за два года 300 тысяч человек, осталось немногим более 100 тысяч. Какова дальнейшая судьба комбата Зиборова, не знаю.

С Веней Малышко встречались часто. До его села в Пензенской области от Сызрани всего двести километров. Однако в послевоенные годы по гостям не разъезжали, поезда ходили переполненные, и не до гостей было — нужда, работа, семьи заводили. Мой бывший напарник сам отыскал меня и пригласил к себе. Без преувеличения, сказочные места на реке Сура в верховьях Волги. Хотя речку крепко отравили отходами с какого-то предприятия, но рыбалка в пойменных озерах получалась отличная.

Веня Малышко уцелел на войне лишь потому, что в начале сорок третьего года, после ранения, получил направление на офицерские курсы. Вышел оттуда младшим лейтенантом-связистом. Парень расторопный, его забрали вскоре в штаб полка, где он командовал связью. Получил еще два ранения, но это все же не окопы на переднем крае. Как и во многих сельских семьях, Малышко имел большую семью, двух сыновей и две дочери.

Веню наградили орденом Красной Звезды и тремя медалями. Я получил после войны медали «За отвагу» (представил комбат Зиборов) и «За победу над Германией», остальные наградные листы где-то затерялись. Зато высоко поднялся бывший сержант, а затем старший лейтенант Ангара. Я прочитал о нем статью в газете, он имел на счету более сотни уничтоженных врагов, а на фотографии разглядел ордена Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды, пять или шесть медалей. Через редакцию нашел его адрес, написал, а затем созвонился. Ангара приглашал к себе в Красноярский край. Слишком далеко, так я и не собрался. Ангара в ответ на мое приглашение лишь засмеялся:

— Чего я у вас в городе не видел? Лучше ты ко мне приезжай, глянешь на Сибирь, в тайгу сходим.

Еще из однополчан разыскал в семидесятых годах бывшего комбата Морозова Степана Назаровича, с которым вместе воевал под Балаклеей. Он дослужился до командира полка, но в шестидесятых ушел по хрущевскому сокращению армии на пенсию. С ним удалось увидеться на встрече ветеранов дивизии. Вот, пожалуй, и все однополчане, с которыми я встречался или разговаривал после войны.

В отношении встреч снайперов дело обстояло сложнее. Насколько я знаю, официально встречались в Москве лишь выпускницы Центральной женской школы снайперской подготовки, которую организовали в июне 1943 года. На эту тему есть хорошая и правдивая книга «Девушка со снайперской винтовкой», написанная снайпером Юлией Жуковой. Читая об их встречах в газетах, я даже завидовал. Почему завидовал, постараюсь рассказать коротко, затронув прошлую боевую профессию.

Жизнь снайпера на войне коротка и начисто лишена той приключенческой авантюрности, которую ей приписывают. Захватывающие поединки, всякие хитрости, вроде соломенного чучела или каски на палке, чем приманивают глупого врага. Все проще и одновременно сложнее. На Дону мы выходили на позиции, как на утомительную и опасную работу. Со второй половины дня стрелять уже нельзя, солнце светит в глаза, и ждешь темноты. Сыро, зябко, трясешься от холода. Так проходят долгие часы.