Не прощаемся. «Лейтенантская проза» СВО

Денис вдруг оказывается почти у самого перекрестка, где горит танк. Он сбегает по откосу в кювет. Бой окончится тогда, когда он прочешет окопы второй роты с тыла: вдруг кто-то из «немцев» спрятался?

Так и есть. Один из украинцев, безоружный, сидит в щели на корточках и прижимает руки к каске.

Денис удерживает автомат подмышкой и за шиворот вытаскивает пленного из окопа. Где капитан Коля?

Всем троим друзьям Дениса досталось.

Начальник инженерной службы хромает к нему по откосу кювета, едва не падает, он уже забросил автомат на плечо.

— Уходим! — командует Коля, едва взглянув на пленного. — Идти можешь?

— Да-да-да, — хохол часто-часто кивает.

Пульс в ушах немного успокоился, и Денис прислушивается: шум боя ушел в сторону Сухой Балки, а вокруг относительно тихо. Лишь потрескивают горящие БМП.

Игорек баюкает перебитую правую руку, брошенный пулемет валяется неподалеку в песке. Толик раскрывает прямо на бедре аптечку — помочь другу. В самого Толю попало две пули: одна вырвала клок плеча, вторая царапнула щеку.

Он еще не чувствует боли, либо успел уколоть себе промедол? Денис перекладывает автомат в левую руку, за ремень у самого цевья, и правой хлопает себя по бедру. Его аптечка сползла на задницу. Он невредим и ищет, кому из товарищей помочь.

— Уходим! — кричит Коля.

Капитан с пленным уже успели отдалиться на десять метров.

Не став перевязывать друг друга, Толя и Игорь обгоняют хромого Колю, а Денис прикладом подгоняет пленного по заднице и смотрит на ногу капитана — крови вроде не видно.

Через минуту они скрываются в лесопосадке, идущей перпендикулярно позиции десантников на юг, в тыл.

Отбежав на сто метров, капитан Коля разрешает остановиться и перевязать друг другу раны. Сам он от перевязки отказывается:

— Ерунда! Споткнулся!

Капитан хромотой тормозит движение, поэтому ему все-таки колют обезболивающее.

Прикрываясь деревьями и кустами, они перебежками двигаются на юг. Когда делают привал сориентироваться, каждый достает смартфоны без симкарт, куда загружена топографическая карта.

— Идем мимо Сухой Балки к Бесполезному! — решает Коля.

Он бледен.

Денис ищет в своем смартфоне подобие проселочной дороги, но ничего не может найти.

— Сколько мы положили? — Толик спрашивает Игоря.

— Человек сорок, ну тридцать пять точно.

Коля слышит разговор зенитчиков и вспоминает о пленном:

— Че за херня? Почему вы не сопротивлялись?

— Мы… С мая… в окопах, — всхлипывает хохол, — нам сказали… на ротацию везут в тыл… мы думали… это наши окопы… стрельбы ведь не было… а тут вы…

Пленный уже потерял каску, его потные русые пряди прилипли ко лбу. Качеством обмундирования он заметно отличается от похожих на бомжей десантников.

— Стой! Кто идет? — орет Игорек.

С севера слышен топот ног.

— 747-й. А вы кто?

— 704-й!

Десантников 747-го полка всего тридцать человек, они двигаются вместе еще метров сто, пока не натыкаются на своих из второй роты.

— Бросили нас, суки! — свирепеет капитан Коля.

Он почти готов драться, но хромая нога мешает. Его ярость передается Денису, и он готов… Готов набить кому-нибудь морду.

— Отставить! — чей-то властный голос из-за спины.

Денис мгновенно остывает, оглядывается на бледного Колю — капитану плохо, в бою он повредил сухожилие на ноге.

— Раненых в пункт эвакуации!

Денис провожает товарищей в тыл, тащит на себе три автомата. Рядом лязгают лопаты. 747-й полк окапывается фронтом на восток, дальше в лесопосадке копают окопы мотострелки из 17-го полка.

Эвакопункт для раненых в Бесполезном, расставшись с Колей, Толей и Игорем, Денис догоняет вторую роту. Его 704-й полк копает окопы фронтом на север в лесопосадке севернее дороги между Бесполезным и Кронштадтским. Наша артиллерия работает по Знаменкам, куда, видимо, сразу после захвата Сухой Балки ворвались польские танки.

— Главное — не стрелять метко, а копать быстро! — повторяет Денис афоризм, сказанный кем-то из командиров.

Единственный оставшийся на передке зенитчик машет лопатой и думает, как долго простоит на этом рубеже. Пот застит глаза, но ни броник, ни каску он снять не решается. Лишь в берцах противно хлюпает.

* * *

Самое неприятное на войне — артобстрелы. Да, наши стреляют чаще украинцев. Но они по нам тоже стреляют. И стреляют постоянно. День за днем. 120-миллиметровые мины, танковые снаряды 125-миллиметровые, артиллерийские — снаряды 152 и 155-мм, HIMARSы — 227-миллиметровые. Все калибры большие. Дальности стрельбы — тоже большие. Это не войны XX века. Тыла как такового нет. Прилетает везде. Вопрос времени и статистики, когда прилетит по тебе. В последнее время «укры» приноровились бросать ВОГи с квадрокоптеров. Насмерть редко, но раненых много.

А самое выматывающее во время обстрелов — это чувство бессилия.

Да, ты уже лежишь в укрытии, как будто в безопасности… Как будто… И ждешь. Ждешь окончания обстрела, ждешь прилета. Ведь ты никогда не можешь быть уверен, выдержат ли перекрытия прямое попадание.

Артобстрелы ломают психику людей в окопах. Если нет в тебе идейного стержня, рано или поздно страх победит. Изнуряющий страх прилета.

Поэтому важно знать: зачем ты тут? Тогда легче.