Не прошло и жизни

– Спрыснуть – это всегда можно. Спрыснуть – это мы пожалуйста‚ с превеликим удовольствием. Только тучки вон наползают‚ они первее вашего спрыснут.

А они икают‚ мерзавцы. Они ржут жеребцами. Баб тискают. Молодок лапают. Походя воруют и походя продают друг друга. Распивочно и на вынос. И вино пьют ковшами-бадейками‚ взахлеб‚ лошадиными порциями‚ за окончание Ноева строительства. Им бы‚ подлецам‚ только повод! А напившись‚ валятся пьяными на спины‚ лицом к небу.

А небо‚ между прочим‚ совсем загустело. Тучи на небе – беременными коровами – волочат пуза по-над самой землей. И погромыхивает жутковато. Поблескивает страшновато. Редкие‚ тяжелые капли пощечинами шлепают по щекам. И землю пучит местами: неясно еще зачем.

– Ной‚ а Ной? Это чего на нас ползет‚ божий одуванчик?

– Это потоп‚ – объясняет. – Такая она штука‚ когда всем горе‚ одним рыбам радость.

– А тебе?

– Мне чего... Я не рыба. Я по вас плакать стану.

И рукой машет‚ знак подает.

И по Ноеву знаку пошли из лесов всякие звери‚ твари по паре‚ и по трапу‚ на борт‚ по клетям. Из полей пошли и из пустыни‚ из прерий и лесотундры‚ с гор‚ равнин‚ впадин-плоскогорий. Долго шли‚ не один день‚ без суеты-спешки‚ ползком-прыжком-шагом-скоком-летом‚ и народ вокруг затих‚ дрогнул‚ в первый раз засомневался‚ с опаской покосился на небо.

А небо вздулось‚ будто тесто в перевернутой корчаге‚ провисло до самых голов‚ и в нем‚ в небе‚ чего-то там булькало‚ набухало‚ исходило мощными‚ ленивыми пузырями. И землю пучило под ногами ощутимо. И Ной с женой и с сыновьями‚ с женами сыновей взошел на ковчег и дверь затворил.

– Ной‚ а Ной? Погоди! И мы с тобой. И нашей твари по паре.

– Нетушки‚ – отвечает Ной. – На вас места не предусмотрено. И провиянту.

– Да мы деньги уплатим! Мы с краешка постоим! Мы по бортику‚ на одной ножке! Почем у тебя билеты? Третий класс?

– Нету для вас билетов. Все проданы. Сто еще лет назад.

– Ах‚ так! Тогда мы ковчег твой вонючий порушим. Погибать‚ так всем!

– Рушьте. Ежели сумеете.

И трап подтянул кверху.

Тут вышли из лесов дикие звери‚ медведи со львами‚ слоны с пантерами‚ во много рядов огородили ковчег. Смотреть смотри‚ а тронуть – ни-ни. И понял народ вокруг: дохлое их дело.

– Ной‚ Ноюшка-Ной! Что же ты с нами делаешь? И не стыдно тебе? Из-за тебя одного пропадаем.

– Здрасьте вам! С больной головы на здоровую.

– Ты! – кричат. – Ты!.. Один ты хорошенький‚ по тебе и мерено. Жил бы‚ как все‚ и не стали бы мерзостью в глазах Господа.

– Ну уж это вы извините. Это‚ я вам доложу‚ сплошное неприличие. Надувательство с вашей стороны.

И в каюту ушел.

А потопа‚ между прочим‚ нет. Нет и нет. Тучи на небе простаивают‚ землю пучит без толка, и всё тут. Ной со зверями в ковчеге сидит‚ корма подъедает‚ народ вокруг дожидается – нет потопа.

А они уж осмелели. Хихикают в кулаки‚ пьют потихоньку‚ развратничают между делом.

– Ной‚ а Ной? Чего ж ты‚ дурачок‚ столько годков ишачил? Сотню да еще двадцать!

– Да вы на небо взгляните‚ – он им. – Жуть берет!

– А чего? Небо как небо. И под таким проживем.

День проходит – нет потопа.

Еще день – опять нет.

– Старик‚ старичочек! Ну и насмешил ты нас! Да может‚ Он передумал‚ твой Бог!

– Передумал‚ так скажет.

– Скажет... Делов у Него больше нету? Ты же не мальчик‚ Ной. Тебе‚ вон‚ шестьсот стукнуло. Забыл Бог про тебя.

– Небось. Не забыл.

Еще день проходит. Еще и еще.

Нет потопа‚ нет!

– Ной‚ – верещат‚ – братишка! Отпирай давай! Мы в твоем корыте шашлычную соорудим. Всякой твари по паре: надолго хватит!

А Ной не отвечает. Ной верит и ждет. Ночей не спит в смятении. Ему бы потоп: труд оправдать. Ему бы не надо: народ жалко.

И вот...

На седьмой день...

Ровно через неделю...

С отсрочкой на неделю...

Они в горы бегут. Они на деревья лезут. Они на цыпочки становятся. Детей малых в бездны кидают‚ чтобы заткнуть‚ затворить‚ запереть воды.

Кто знает‚ почему Бог дал отсрочку? Испытывал ли Ноя?

Кто знает‚ почему у нас такая отсрочка? Испытывают ли нас?

Послушаешь: тюкает где-то молоток. Долго и настойчиво. Аккуратно и терпеливо. Весь век тюкает чей-то молоток‚ чего-то мастерит-сколачивает: то ли дом‚ то ли гроб‚ то ли новый ковчег. И тучка – не по сезону – уже маячит на нашем горизонте.

– Я кончил‚ – сказал я. – Спасибо за внимание.

– Ничего этого не было. – пискнули с отдаления.

– Чего этого?

– Всего ничего!

"Книга эта возбуждает игру ума.

Цель ея заключается в служении

полезным‚ приятным и остроумным

занятием в часы досуга. Автор

книги просит не сравнивать и не

смешивать ее с прочими изданиями

этого рода‚ оказывающими дурное

влияние на невежественное воображение".

"Верное средство познать себя и других"

Х.М.Шиллер-Школьник‚

хиромант-физиономист и френографолог‚ 1903 год.

ГОГОЛЕВСКИЙ БУЛЬВАР

1

В сумерки‚ в серые и неясные предосенние московские сумерки на Гоголевском бульваре сидели три старика.

На Гоголевском это было‚ в сумерках на Гоголевском‚ скорее всего‚ на Гоголевском‚ наверное и наверняка‚ где встал истуканом Гоголь‚ вроде бы Гоголь‚ конечно же‚ Гоголь‚ а может‚ и мы с вами в чугунной тоске расставания.