Не проси прощения (СИ)

Однако пять минут всё же пришлось потратить — извиняться за форс-мажорные обстоятельства и перед уже пришедшим пациентом, и перед пока ещё отсутствующим, переносить обе записи, обещая сделать скидку за неудобства, и при этом быть вежливым и не срываться в крик. Хотя очень хотелось поскорее раскидать всех по углам и поехать к Ире.

С дорогой повезло — пробок не было, и светофоры все Горбовский пулей проскакивал, нигде не стоял. Словно его вёл кто-то…

50

Виктор

Иру он нашёл не на улице, а в подъезде — она сидела на лавочке в холле, бледная до синевы, и, прислонившись к стене, тяжело дышала.

— Ириш, — Виктор метнулся к бывшей жене, наклонился над ней — и она открыла глаза, уставшие и больные, — может, всё-таки скорую, а?

— Не надо, — вздохнула Ира, слабо улыбнувшись. — У меня бывает. Я говорила — на погоду. Голова просто кружится. Я уже выпила таблетку, скоро пройдёт. Поможешь мне встать?

— Нет, — возразил Виктор, наклонился ниже — и взял Иру на руки. Она охнула, вцепилась ему в плечи и сразу порозовела. И глаза из уставших и больных стали удивлёнными и шальными…

— Ты с ума сошёл? — выдохнула и слабо дёрнула ногами, будто пытаясь освободиться. — Поставь, я и сама дойду!

— Да ты невесомая, — возразил Виктор, хмыкнув. — Как пушинка. Не волнуйся, я донесу. Ты же помнишь, я всегда легко носил тебя на руках.

— Витя, это когда было-то! — возмутилась Ира, пока он осторожно открывал дверь подъезда. — В молодости! Последние годы брака ты меня точно на руках не таскал. А с тех пор столько лет прошло, не мальчик уже, да и я не пушинка всё-таки!

— Я — да, не мальчик. Но ты — пушинка.

Больше возражать Ира не стала, наверное, поняла, что бесполезно. И Виктор спокойно донёс её до своей машины, поставил рядом на тротуар, открыл дверь, а потом помог забраться внутрь.

— Домой? — поинтересовался, садясь за руль, и Ира молча кивнула, вновь закрывая глаза. Румянец с щёк уже схлынул, но больше они не побледнели, и дыхание было спокойным, ровным. И Виктор, аккуратно двигаясь по на удивление пустой дороге, решил было, что бывшая жена заснула, когда она неожиданно произнесла, распахивая абсолютно не сонные глаза:

— Мы сегодня разговаривали с Мариной о тебе.

Виктор едва не вильнул рулём в сторону, сдержавшись в последний момент. И Ира, по-видимому, поняла, что зря начала разговор настолько резко.

— Прости, — она поморщилась, касаясь ладонью лба. — Плохо соображаю… Надо было позже, а не когда ты ведёшь машину.

— Ничего страшного. Продолжай, я справлюсь.

— Нет. Витя, не стоит, правда. Подождём… Доедем, поднимешься ко мне, тогда поговорим.

— Ладно, как скажешь, — спокойно согласился Виктор и неожиданно поймал в зеркале заднего вида удивлённый взгляд Иры. — Что? Ты так странно смотришь на меня.

— Просто я порой тебя не узнаю, — вздохнула бывшая жена, вновь закрывая глаза. — Раньше ты непременно начал бы спорить, доказывать мне, что прав. И мне, как правило, проще было согласиться и сделать, как ты хочешь, чем упорствовать. Особенно если вопрос был несущественным. Я спорила с тобой только по таким вот принципиальным вопросам.

— Я знаю, — кивнул Горбовский. — Точнее… Я осознал это только после того, как мы развелись. Много думал, вспоминал. Ты всегда была гибкой, Ириш, в отличие от меня. Я всю жизнь… как таран. А может, и как баран… Наверное, поэтому я и…

Виктор запнулся, поняв, что дальнейшие рассуждения на тему его связи с Дашей могут быть неприятны Ире, а причинять ей боль — последнее, чего он желал бы.

Но она продолжила сама:

— Поэтому ты и повёлся на ту свою девочку? Это ты хотел сказать?

Горбовский прерывисто и нервно вздохнул, покосился на невозмутимое лицо Иры в зеркале заднего вида. Бывшая жена выглядела спокойной… но, кто знает, была ли она спокойна на самом деле? Сомневался он, что Ире приятен этот разговор…

— Ты её так нежно называешь, Ириш, — сказал он осторожно, поминутно косясь на бывшую жену — чтобы не дай бог не пропустить, если ей станет нехорошо от подобных обсуждений. — Девочка… Девочкой в то время была Марина. А она… нет, кто угодно, только не девочка.

— Догадываюсь, — Ира усмехнулась, не открывая глаз, но в этой усмешке не было злости — скорее, усталость. — Я имела в виду её молодость. Молоденькая. Но целеустремлённая.

— Угу. Очень. — Виктор вспомнил Дашу и поморщился — неприятно было думать о своём поведении в то время. Кобель без мозгов, да и только. — Она и мизинца твоего не стоила, в любом случае. А я — козёл.

— Вот теперь я тебя узнаю, — пробормотала Ира беззлобно. — Сказал как отрезал. Безапелляционно. Будто диагноз в карту написал.

— Но ведь правда, Ириш.

Она промолчала, и Виктор решил больше не развивать эту тему. Тем более что на горизонте уже маячил дом, где Ира снимала квартиру, и где им предстояло разговаривать о другом. Точнее, о другой.

О Марине.

51

Виктор