Не просто лучший друг

И это правда, в душе какая-то необъяснимо приятная пустота, словно освободили место. Место, которое очень быстро заполняет присутствие моей подруги детства.

– Нет, серьезно, вот гадина, мозги тебе пудрила! – возмущенно говорит Злата.

– Не надо делать из этого трагедию, – с усмешкой говорю я. – Бросила и бросила… Всех бросают, все расстаются – это круговорот поиска своего человека. Иди спать, завтра зачет…

– Ладно, как скажешь, – пожимает плечами и встает на ноги девушка. – Но знай, ты – замечательный! Я бы никогда тебя не бросила! – в сердцах произносит Злата и уходит из моей комнаты.

«Я бы никогда тебя не бросила!»

Одна-единственная фраза выбила из легких весь кислород и отправила в нокаут. Приложила по башке с такой силой, что открыла мне глаза на мои чувства. Отнюдь не дружеские…

Более чем уверен, что Злата бросила эту фразу просто так, ради поддержки, но меня накрыло. Я лежал и думал всю ночь, пытался поймать за ниточку то странное чувство, прострелившее сердце. Перед глазами снова и снова рисовался ее образ.

Утром за завтраком, когда взглянул на свою подругу, которая стояла и обжаривала тосты на сковородке возле плиты, и испытал порыв обнять ее со спины, – окончательно понял, что перешагнул эмоциональный рубеж. Стройная фигурка, рыжие волосы, собранные в хвост, такая родная и близкая сердцу…

Столько лет она была рядом со мной, моя Веснушка, а я не сумел разглядеть в ней девушку. Воспринимал как привычку, как должное, а на деле…

Господи, да она же идеальная!

В первую неделю я решил дать себе время остыть. Побоялся, что это так проявляется мое расставание с Альбиной. Потом дал себе еще неделю и понял, что все куда серьезнее, чем мне думается. Я стал ревновать… Альбину не ревновал никогда, а на Злате накрыло. Сильнее всего накрыло, когда она сдавала биофизику нашему молодому преподу. Он так ей улыбался, так разглядывал ее, что у меня аж челюсть сводило от злости. Девушка же ему никак не отвечала, и я надеялся, что он ей не интересен.

Я принял решение «прощупать почву», оценить ее отношение к себе, отследить ее реакции. И в результате еще больше запутался. Сказать «в лоб» я почему-то не мог, ведь так можно и окончательно потерять связь с дорогим человеком, напугать ее. А этого не хотелось.

Тогда еще мой здравый смысл оставался при мне и разум не был затуманен лютой ревностью.

Злата снова начала вести себя так же, как было до моих отношений с Альбиной, это необыкновенно радовало, но в то же время и раздражало. Не хватало конкретики, чтобы сделать первый шаг и дать ей знак, как именно я к ней отношусь. Мне хотелось сначала удостовериться в ее чувствах ко мне, найти зацепку, а потом уже предложить встречаться. К счастью, времени у меня было много, ведь Злата ни с кем не гуляла и даже на свидания с парнями не ходила. Ее свободное время было всецело посвящено мне: на учебе или после, в будни или в выходные, когда мы ездили почти каждую неделю в деревню к своим родным.

Время пролетало быстро, вот уже и второй курс подошел к концу, а я все никак не мог набраться смелости, чтобы сказать ей правду. Положение усугубляла наша дружба и совместное времяпрепровождение. Порой мне казалось, что мы и так пара, без всех этих объяснений и слов, уж слишком легко и хорошо было рядом со Златой. Но кое-чего все равно не хватало… Я вроде бы иногда переходил грань дозволенного, например, приобнимал ее за просмотром фильма, испытывая при этом внутреннее ликование, и она не отталкивала, внушая надежду, но на следующий день все было как прежде.

Все изменилось после сдачи летней сессии на втором курсе. Мы, как обычно, поехали на каникулы в родную деревню, помогали моей бабушке и матери Златы с хозяйством.

Затем наступил ее день рождения.

На праздник приехал брат Златы – Семен, со своей девушкой. Подарил Веснушке щенка немецкой овчарки, красивого, чисто-черного. Мы решили назвать его Анубис, уж больно был похож.

Навсегда запомнил этот день. День, выбивший все мои предохранители.

Подслушивать – нехорошо, знаю, но это вышло случайно, к тому же Злата и девушка ее брата обсуждали меня. Я должен был уйти, но не смог, любопытство взяло верх. Именно тогда, по воле собственного выбора, я стоял под открытым окном ее комнаты и задыхался от душераздирающей ревности и боли.