Не просто убить…

Данилову теперь доставляло удовольствие «пытать» Савву – он велел Лолите задирать подол своего легкого платья, демонстрируя божественное ажурное бельё, и наблюдал, потешаясь, как у зятя темнело в глазах от столь сладкого видения. Савватей просто дурак, а вот его дочь Лариса дрянь и потаскуха. Перед Савватеем Данилов делал вид, что ничего не знает о поведении дочери, но верные люди регулярно доносили ему о бурных случках Ларисы и всякой дворовой швали – садовников, шофёров, уборщиков мусора, массажистов. Савватей впервые в жизни совершил мужской поступок, когда жестоко наказал садовника – он боролся за свою честь, которая была так преступно попрана. Конечно, можно было просто удавить несчастного, а не поступать как инквизитор – отрезал член и бросил умирать наглеца на дороге от потери крови. Все краевые и городские газеты потом целую неделю негодующе вопили о новых зверствах организованной преступности Краснодарского края в преддверии сочинской Олимпиады. «Кущёвка ничего не изменила!»

Данилов усмехнулся.

Он сидел в роскошном номере отеля Хургады с видом на Красное море. Было по-утреннему свежо. Лолита стояла на балконе в одном купальнике, подставив лицо утреннему бризу и первым лучам солнца. Она была прекрасна.

Данилов любовался её фигурой сквозь колеблющийся тюль и впервые за десять прошедших лет чувствовал желание обладать женщиной. Но он хотел не Лолу. Он бы с удовольствием отдался порывам страсти в объятиях своей горячо любимой Анастасии. Что бы сказала покойница, будь она живой, потрогав рукой его могучий холм? Данилов заулыбался. Как хорошо ему было с Анастасией! Столько лет он любил и желал только её одну.

Да… Только с детьми им не повезло – из стольких младенцев, рождавшихся почти ежегодно, выжила одна Лариса… дрянь Лариса. Когда улетал сюда, в Хургаду, узнал об очередном любовнике дочери – учителе пения и велел переломать наглецу рёбра, а дочери, звоня по телефону, обещал лично надавать пощёчин по возвращении.

Лола вернулась с балкона в номер.

– Иван Сергеевич, я хочу искупаться перед завтраком.

– Иди купайся.

– Вы не пошлёте за мной соглядатаев?

– Ты собираешься бежать?

– Нет.

– А куда ты побежишь, еврейка, в арабской стране, всё ещё воюющей? Хочешь бежать – беги!

– Никуда я бежать не собираюсь. Вы меня сюда привезли, вы и вернёте домой, мужу!

– Видишь, как хорошо мы друг друга понимаем!

Данилов показательно «потерял интерес» к Лолите. Он потянулся за вечерней газетой, привозимой из Москвы в Хургаду самолётом, – вчера он её не дочитал. Новости из родного Новороссийска он черпал из Интернета. Читать с компьютера он не мог – слепил глаза яркий экран ноутбука, и ему переводили новости в печатный формат. Пока ничего относительно пропажи Суева и Лолы Балаян в них не было. Словно никому не было дела до этих людей. Савватей ладно – он «личная собственность» «дона» Данилова, а вот Лола… жена Карена Балаяна, невестка могущественного Армена Балаяна… Почему Данилов пошёл на открытую конфронтацию со своим вечным соперником? Неужели пришло время поставить все точки над «i»?..

– Дайте мне денег, я куплю себе мороженого и сока, – попросила Лолита.

– Савва проснулся?

– Не знаю.

– Постучи к нему в номер… Пусть идёт с тобой на пляж… Он купит тебе, что ты пожелаешь, – я денег у него не отнимал.

– Он начнёт приставать.

– Скажи – я его утоплю, если он посмеет прикоснуться к тебе. Нет, скажи, я отрежу ему член – это кое-что ему напомнит!

Когда Лола ушла, Данилов отбросил газету и нервно встал с кресла. Он тоже вышел на балкон. Внизу, среди пёстрых зонтов над столиками пляжного кафе, он заметил своего вчерашнего знакомого, палестинского бизнесмена Шамэль-Арата. Данилов хмыкнул – какой он к чёрту бизнесмен – по роже видно, явный бандит. Террорист в изгнании. Видимо, натворил что-то в Палестине. Сейчас там жизнь бурлит. И в Сирии. К тому же он очень прилично говорил по-русски, объясняя своё знание языка тем, что довольно долго жил в России. Такого при случае можно привлечь для каких-нибудь «интересных» дел, а потом дать пинка под зад – пусть и дальше прячется на африканской периферии.

Данилов припомнил, что Арат собирался в Кению – там планировался незаконный кровавый аттракцион в саванне. Заинтригованный (вчера не смог расспросить более подробно), Данилов поспешил на улицу.

В коридоре отеля к нему присоединились дуболомы Борис и Гога. Даже здесь, в египетской пустыне, они были в строгих костюмах, под пиджаками которых скрывались кобуры с пистолетами.

– О-оу! Мистер Данилов! – радостно поднял руку Арат, сидя за пластиковым столом под зонтом. Рядом сидели его подручные головорезы – небритые и суровые мужчины, не похожие на арабов. Они напоминали Данилову вечно гомонящих и всем недовольных выходцев с Кавказа. А сам Арат чем-то походил на славянина. Забуревшего, загоревшего, но славянина.

По знаку Арата головорезы вскочили со стульев и отошли в сторону.

Официант быстро убрал их початые стаканы с соком и подал Данилову чашечку кофе.

– Доброе утро, мистер Арат. – Данилов поудобнее расположился на стуле, закинув ногу на ногу.