Не просто убить…

Армен выполнил своё обещание, он пристроил Лолиту Шустер в университет, на факультет журналистики, а после выдал замуж за строптивого племянника. Лола полюбила Карена, хотя и сохранила свои многочисленные любовные связи на стороне. Даже перед бракосочетанием, торжественным таинством для каждой честной девушки, Толстый Ара осквернил святость свадебного обряда, овладев Лолой в подвенечном платье, а она, ненавидя своего ужасного покровителя, ублажала его, постанывая и имитируя удовольствие…

…Когда Лола пришла в себя, она почувствовала, что её тело опутывает верёвка. Девушка лежала на дне грубо сколоченной повозки. Было холодно, высоко в ночном небе мерцали огромные звёзды. Какой ужас! Она опять попала в передрягу, поняла она. Без сомнения, её похитили те страшные африканцы! Ей захотелось провалиться в небытие, но этого не случилось – верёвка больно резала тело, а повозка вздрагивала на каменистой дороге. За что ей всё это выпало? Разве она совершила в своей жизни много зла? Она ангел во плоти! Она не крала у обездоленных, не богохульствовала, не вредила родному государству, не предавала друзей и в меру сил заботилась о любимых родителях. А в итоге – бесчисленные унижения, страхи и страдания. Окружавшие её мужчины лишь желали насладиться её плотью и испоганить её душу, хотя там давно было пусто и царил мрак.

Одно время, когда Толстый Ара, после гадких надругательств, откупился, обеспечив ей относительный достаток, она даже пыталась ходить к психологу, но это не помогло. Ведь нужно было рассказать всё постороннему человеку, чтобы тот, окунувшись в её проблемы, смог успокоить ее душу, объяснив, что важно помнить, а что необходимо забыть. Лолита мучилась сначала, а после махнула рукой – не иметь ей душевного покоя. Ей судьбой было предначертано быть там, внизу, на самом дне, где доживали свой тяжёлый век её родители, а она, вопреки уготованному року, воспротивилась и поднялась. Вот и плата: унижения, которые она терпела от бандитского главаря Балаяна, от подонка Савватея Суева и его тестя Данилова, и теперь – вот это новое унижение.

Куда её везут? Для чего? Чтобы продать для утех местному вождю или принести в жертву какому-нибудь божеству дикой саванны?

– Отпустите меня! Отпустите! Сволочи! – что есть мочи закричала Лолита и, уткнувшись лицом в грязный пол повозки, пахнущий пылью и сухим навозом, попыталась ослабить путы.

В ответ последовали громкий, грозный окрик на непонятном языке и удар в спину, в область почек. От боли потемнело в глазах. Лолита выгнулась и беззвучно заплакала.

– Что она там кричит? – озлобленно обернулся назад, к повозке, Мамбеле.

Зинзе пожал плечами:

– Я почём знаю? Она орёт по-своему!

Мамбеле поправил автомат и зашагал быстрее, освещая фонарём выступающие тут и там из ночной мглы колючие кустарники. Елавное – не набрести на львов и гиен да чтобы змеи и другие ядовитые твари не вздумали покусать. Хорошо, что незадолго до похищения Мамбеле удалось купить у проходивших мимо отеля кочевников осла с повозкой, и хорошо, что осла не задрали ни гиены, ни гепарды, пока Мамбеле укрывал его в окрестностях, никому не показывая. Самое важное – добраться до стоящего в укромном месте джипа, а там они с Зинзе прорвутся и сделают свой бизнес, рассуждал бандит. Должно же им когда-нибудь повезти. Мамбеле, снова поправляя автомат, бряцнул сбруей – набрал в дорогу несколько подсумков с магазинами, гранаты, ракетницы. Осёл шел молча, сопел, не волновался и не упирался, значит, не чувствовал хищников. Их и не должно быть – вокруг отеля всех хищников давно распугали. Мамбеле не рискнул бы пробираться ночью пешком через саванну, если бы у него не было полной уверенности, что он сможет пройти.

Сейчас Мамбеле гордился собой. Похищение красивой белокожей пленницы они с Зинзе совершили идеально.

В отеле все спали (кроме охраны на входе). Спали даже те, кто обязан был сторожить привезённых на «шоу» пленников. Об этом тоже позаботился Мамбеле – подсыпал сонного зелья в приготовленный на кухне охлаждённый лимонад. Его не выпили только караульные на входе в отель, но Зинзе сработал чётко – вышел покурить, рассказал парням смешной анекдот и, когда они весело загоготали, вырубил двумя заученными ударами.

Мамбеле поднялся наверх, прошёл вдоль комнат, прислушиваясь, – за хлипкими дверями раздавалось мерное похрапывание. Он смог различить дыхание каждого.

– Эй! Эй, там! – Его голос в гнетущей тишине прогремел раскатом грома.

Ни звука, никакого движения – лимонад сработал. Мамбеле подошёл к двери в комнату, где спала женщина, и решительно надавил на ручку. Двери предусмотрительно не были снабжены внутренними защёлками. Заглянул в тёмную комнату – все три кровати были заняты. Мамбеле направил узкий луч фонарика, чтобы узнать, на которой из них спит Лолита.

Следом в комнату вошёл Зинзе.

Они наклонились над спящей Лолитой, взирая на неё – такую прекрасную и такую доступную теперь. Зинзе оскалился в улыбке и жадно облизнулся.