Не пущу

– Порядок? О каком порядке ты говоришь? Завод он народное добро. Он работать может. Продукция выпускать. Здесь сотня рабочих мест. Это зарплата, это жизнь. А эти обанкротили его нарочно. Карманы себе только набить. Нет, батюшка, я к Президенту обращусь. Нельзя народное состояние на металлолом сдавать.

Красный сигнал, выпущенная Андроном из ракетницы, взлетел дугой над воротами и прошипев плюхнулся в лужу далеко за дорогой.

Батюшка Владимир развел руками. И махнув на предложение начальника ЧОПа присоединиться к ним, твердой и сердитой поступью, пошел к себе в деревню.

На службу. Ветер, словно пытаясь остановить его, широко веял его рясу.

Все перемешалось в душе Андрона в этот момент. Заключительный и может главный момент в его жизни. Особую значимость этому моменту придавали мигающие сине-красными вспышками двух милицейских автомобилей, перекрывшими дорогу у поворота к заводской проходной.

Два мощных автокрана "Смоленск" и "Галичина", стоящих на площадке перед заводом. Спрятанный за деревьями автобус с СОБРом.

И группа людей, стоящих у автомобиля мэра. Среди них Макар, то есть Иван Петрович Макаров, мэр города, Сидор, помощник Дмитрия Александровича, депутат городской думы, Пол, так называемый исполнительный директор завода, тоже народный избранник, председатель комиссии облдумы по социальным вопросам.

Андрон усмехнулся. Надо же, как свела судьба. Все они мои одноклассники, все они, как и я начинали жизнь здесь на заводе. А сейчас? Он, Андрон, единственный из них остался честным, к своему прошлому, к своему детству. остался один. Он один и они все остальные – по разные стороны баррикад.

Интересно, неужели будут штурмовать? Интересно, а может и снайперы у них там есть. И где они? Не там ли у разбитой будки, где когда-то был ларек?

Андрон отполз от окна. Сел на пол. Навалился на ребристую батарею и задумался.

Посмотрел на свою ракетницу образца 1943 года, к которой он уже привык за последние два дня, и вставил последний патрон с красной сигнальной ракетой.