Не путай клад с могилой

– Тридцать первого мая тысяча четыреста семьдесят пятого года, – назидательным голосом изрек Влад, – турки взяли Солдайю штурмом. Графиня не менее трех недель добиралась каретой до этих мест. Значит, дело происходило в июне.

Я бродил по берегу, старательно обходя большие кучи помета, оставленные каким-то крупным зверем, и посматривал наверх, следя за кромкой скал. Она не везде была ровной, и я вскоре нашел место, где верхний срез западной стены имел широкую трещину, напоминающую гигантский след топора. Через эту трещину солнце могло кидать узкий пучок света на дно ущелья еще несколько часов.

Я круто развернулся, посмотрел на противоположный берег и сразу увидел тот самый камень.

Трудно передать, что я испытал. Не в силах сдержаться, я подбежал к рюкзаку, вытащил притороченную к нему лопату и кинулся к камню.

Вблизи он напоминал скорее ухо закопанного в землю великана. Он стоял под углом к реке, так, что каменный мусор, частично задерживаясь в его ковше, по мере переполнения скатывался в реку, и бурные весенние потоки растаскивали его по всему берегу до озера.

Тени не было, но куда она должна была падать в три часа пополудни, догадаться было нетрудно. Я обошел камень, встал со стороны, обращенной к скале, и вонзил лопату в каменную крошку.

Никогда я не трудился с таким удовольствием, как в этот раз. Даже рана, почувствовав торжественность момента, притихла и не давала о себе знать. Я швырял куски крепкой белой глины, смешанной с камнями, как землеройная машина, не прерываясь, не разгибая спины и даже не вытирая со лба пот. Только углубившись по колено в землю, я обратил внимание, что яму окружили четыре пары ног.

– Надорвешься! – сказал мне Влад, опуская мне на плечо руку. – Уступи место кандидату исторических наук.

Я не стал спорить и выбрался из ямы. Влада не устраивал диаметр, и он принялся сначала расширять яму, а потом уже копать вглубь. Конечно, такой крепкий грунт следовало бы разбивать киркой. Наша маленькая лопатка, предназначенная для окучивания роз в палисаднике, была столь же эффективна, как и дробь для бегемота.

Через минут десять Влад уступил место Анне. Ей яма уже доходила до пояса, и для удобства девушка опустилась на корточки, напоминая ребенка, играющего в песочнице лопаткой.

Анну сменила Лада. Влад предусмотрительно подал ей руку, помогая спуститься в яму. Ожидание становилось невыносимым. Мы все топтались на краю ямы, словно хотели по малой нужде. Никто из нас не в силах был оторвать взгляда от дна ямы. Напряжение достигло немыслимых величин!

Я слишком нетерпелив, и подобные ситуации для меня невыносимы. Выдернув из ямы Ладу, которая, как мне казалось, копает слишком вяло, я с удвоенной силой принялся за работу, издавая сдавленный звук при каждом ударе. Комья глины летели, словно ракеты фейерверка. Я должен был, обязательно должен был что-то откопать! Пусть пустой ящик, пусть даже полусгнивший сапог, пусть, черт возьми, истлевший труп кошки, но к чему-то обязательно надо было прийти!

Я настолько накрутил себя, что уже не мог определить точно – показалось мне или же в самом деле звук от ударов лопатой изменился, стал более глухим, какой бывает при наличии пустот. У меня не хватило духу продолжать работу. Не знаю, как бы я расстроился, если бы это оказалось лишь плодом моего воображения.

Выпрямившись под недоуменными взглядами своих спутников, я протянул лопату батюшке.

– Я суеверный, отец Агап. Попробуйте вы, может, у вас получится.

Батюшка, взволнованный вниманием к своей персоне, осторожно сполз в яму, уже достигшую глубины не менее полутора метров, и несколько раз тюкнул лопатой.

Мы все одновременно издали вопль восторга. Штык лопаты вонзился в дерево. Не без усилий выдернув его, батюшка опустился на колени и принялся расчищать глину руками. На дне ямы постепенно выступала крышка черного сундучка, обитого по углам и по диагонали металлическими уголками и лентами.

Глава 55

Как в сказке! Как в кино! О вечный, неистребимый, незаменимый, уникальный штамп – клады бывают только в сундучках, и мы впятером в этом убедились воочию. Батюшка, прослезившийся от избытка чувств, не знал, молиться ему или пожимать нам руки. В итоге он не сделал ни того ни другого, и про него все в мгновение забыли. Заключительную сцену блестящего хэппи-энда взял на себя Влад. Он спрыгнул в яму, приземлившись на все четыре конечности, и стал руками освобождать сундучок от глины и камней. Когда обнажились его ветхие стенки, Влад потянул за ручку, приделанную к крышке, но ручка тотчас оторвалась.

Зрители с досадой вздохнули.

– Очень тяжелый, – объяснил Влад. Счастье так и перло из него.

У меня же первая волна эйфории прошла. По натуре своей я скептик. Жизнь сделала меня таким. И я знаю, что когда ждешь чего-то необычного, какого-то вселенского счастья, то очень часто получаешь мизер. Так устроен человек – он всегда хочет большего. И в этом смысле я ошибся. Один раз за свою жизнь.