Не разбивай мое сердце

У бедного ребенка лезли зубки, и от этого была диарея. Сначала я распереживалась, но затем позвонила медсестре и успокоилась. Очевидно, у некоторых детей была реакция на новые зубки, и к моей удаче, у одного из моих. А Ганнер не страдает полумерами.

— Келл! Стол! Сейчас же! — я стала еще более вымотанной, когда Гевин уронил свое виноградное мороженое на зеленую футболку.

— Тетя Кейт, я не могу найти подгузники, — сказала Сейдж, суматошно сбегая с лестницы.

— Они на пеленальном столике, там же, где и всегда, — ответила, сдувая волосы с лица.

— Думаю, они закончились.

— Дерьмо, — застонала я, вспомнив, что собиралась в магазин сегодня.

— Дерьмо, — повторил Ганнер.

Я проигнорировала его, когда мой компьютер зазвонил на столе.

— Папочка! — закричал Келлер, внезапно остановившись у кухонного стола.

— Келлер, если ты тронешь ноутбук, вымазанными в мороженом пальцами, я лишу тебя консоли на неделю! — завизжала я, поднимая голожопого Ганнера с пола себе на бедро, когда вставала на ноги.

Мы не разговаривали с Шейном почти три недели, и, наконец, я получила сообщение от него за вечер до этого, что он сможет нам позвонить. К сожалению, он звонил в один из самых сложных для меня дней с момента его отъезда.

— Могу я ответить? — спросила Сейдж. Ее палец завис над клавиатурой.

— Вперед, Сейдж, — вздохнула я, подойдя к компьютерному экрану, у которого собрались старшие дети.

— Привет, ребята, — сказал радостно Шейн.

— Привет, папочка!

— Я написала правильно каждое слово в диктанте, — сказала Сейдж, перекрикивая приветствии Келлера.

— У меня царапина, — закричал Гевин и поднял руку с пятисантиметровой царапиной. — И пластырь.

— Отличная работа, принцесса. Похоже на серьезную царапину, Гев? Как ты ее получил? — спрашивал Шейн, как заботливый отец.

— Я четыре раза попал в баскетбольное кольцо, — объявил Келлер, чтобы не отставать.

— Хорошая работа, приятель. Теперь ты можешь идти в детский сад на следующий год.

— Привет, Кэти, — добавил Шейн с улыбкой, когда я, наконец, пробралась в кучку, чтобы Ганнер мог увидеть отца. — Привет, Ганнер.

Ганнер отвернулся и уткнулся лицом в мою шею. Он был невероятно робким со всеми, включая Шейна.

— Эй...

— Ганнер писает! — закричал Келлер, истерически смеясь, когда влажное тепло растеклось на моем животе.

— Черт, — пробурчала я, закрыв глаза в раздражении.

— Почему он не в подгузнике? — спросил Шейн через свой смех.

— Тетушка Кейт забыла купить, а у нас закончился запас, — услужливо ответила Сейдж, когда мои глаза наполнились слезами.

Ганнер был полуголый, Гевин был похож на оборванца в футболке, покрытой фиолетовым мороженым, Келлер вел себя хуже, чем обычно, а Сейдж только что сдала меня. Кроме всего перечисленного, я выглядела как дерьмо и чувствовала себя еще хуже.

— Сейдж, — позвал Шейн, пристально смотря в экран, — ты проверяла сумку для подгузников?

— Нет! — перекрикивая мальчиков, она рванула к передней двери, где находилась сумка.

— Вы сегодня доставляли неприятности своей тете? — спросил Шейн мальчиков, после ухода Сейдж.

— Нет!

— Я хорошо себя вел!

— Выглядит так, будто у нее был не очень хороший день, — проинформировал Шейн, вынуждая их повернуться лицом ко мне.

Они посмотрели на меня так, будто в течение дня не видели, как я медленно выхожу из себя.

— Все хорошо, Шейн, — сказала я, улыбаясь мальчикам. — Просто немного устала.

— И из-за малыша она очень много плачет, — добавил Келлер серьезно.

— О, да? Как часто?

— Не очень, — ответила я быстро.

— Нашла один! — кричала Сейдж, врываясь в комнату.

— Ох, слава богу. Я не знала, как пойти в магазин с ним в таком виде, — сказала я, хватая подгузник из протянутой руки Сейдж.

— Старшие дети, поговорите с папочкой, пока тетя Кейт с Ганнером, — приказал Шейн, мгновенно утихомирив шумных мальчишек.

— Хорошо, пойдем, мартышка, — пробормотала я, неся Ганнера наверх.

Переодевшись и переодев Ганнера, я поплелась вниз по лестнице, взгромоздив его сбоку своего живота. Клянусь, с каждым днем меня раздувало все больше. Скоро он сможет полностью сидеть на моем животе.

— Ладно, мое время вышло, детишки, — объявил Шейн детям, все они набились за один кухонный стул. — Идите к своей тетушке.

— Я здесь, — крикнула я, мчась на кухню.

— Люблю вас, ребята, — сказал Шейн детям, когда они послали ему воздушные поцелуи и помахали. — Сегодняшний вечер все еще в силе, Кэти?

— Да.

Мы больше ничего не сказали, потому что, если бы дети узнали, что он снова выйдет в «Скайп» вечером, они не лягут спать.

— Не забудь съездить в магазин.

— Поверь мне, не забуду.

— Пока всем!

Экран потемнел, и он исчез.

Я ненавидела, когда такое случалось.

— Хорошо, Андерсоны! В машину. Нам нужны подгузники и молоко, или мы будем голодать, покрытые мочой Ганнера.

*** 

Я держала конверт в руке и заставляла себя не открывать его. Он был у меня две недели, и ожидание убивало. Я сунула палец в небольшое надорванное мной пространство и подскочила от звука на ноутбуке.

— Привет, незнакомец.

— Привет и тебе.