Не разделить огонь души

Канстаэл бросил на жену внимательный взгляд, показавшейся ей странным, и решительно сбросил с плеч плащ, заставив вздрогнуть едва расслабившуюся Триану. И сразу же она вздохнула, в восхищении распахнув глаза. Под плащом оллундец прятал самые настоящие крылья, но выглядели они совсем иначе, чем у ахзашцев — совершенно гладкие, совсем без перьев, с черными прожилками и такие же красные, как кожа у всех жителей огненной планеты. А когда Канстаэл раскрыл их, они заняли едва не треть комнаты, в ширину и достигнув довольно высокого потолка.

— Они настоящие?

Канстаэл не ответил и даже не засмеялся над наивным вопросом, он просто завернул крыло, наклонив его и приблизив к Триане. Поняв, что ей предлагают удостовериться самой, нуррианка дрожащими пальцами дотронулась до удивительного крыла. Оно было не таким горячим, как руки оллундца, а просто теплым и еще мягким, покрытым едва заметным то ли пухом, то ли шерстью. Триана вспомнила, что уже ощущала нечто подобное, когда гладила в далеком детстве странное существо, к которому подпускали детей в зверинце, что гастролировал на Нурриане. Кажется, оно даже было разумным и принадлежало расе со смешным названием «редулик», но выглядело отвратно, напоминая огромного паука. Только теперь Триана задалась вопросом, почему разумное создание держали в зверинце, и поняла, что сама является кем-то вроде него — ее купили и привезли сюда, а теперь держат за диковинного зверька ради развлечения.

— Что с тобой? Как знал, что рано тебе показываться, — быстро заметил перемену в настроении жены Канстаэл.

— Скажи мне правду. Ты на самом деле не станешь делать меня женой по вашим законам без моего согласия? И опустишь, когда истечет срок? — теперь Триане уже не было страшно, она вдруг поняла это, осознав — терять ей уже нечего, кроме чувства собственного достоинства, пусть отец и считал, что такового его дочери не имеют.

— Ты не знаешь пока, что оллундцы никогда не нарушают данного слова, даже если оно не было закреплено письменно. Ты же получила заверенное свидетельство моих намерений. Ты станешь свободной и сможешь покинуть Оллунд, если сама того пожелаешь, когда наступит срок. Или раньше, если брак будет расторгнут по основаниям, указанным в договоре. Ты еще молода, Триана, а воспитание, принятое на Нурриане, не дает достаточных знаний и опыта, но ты можешь учиться здесь. И первое, что я рекомендую прочитать, это труд под названием «История расовых взаимоотношений». Никто, кто хочет причинить тебе зло или получить что-то обманным путем, не сознается в этом, даже если ты прямо спросишь. Поэтому не спрашивай, а наблюдай, собирай информацию и делай выводы.

— Никто? Даже оллундцы? — Триана немного пришла в себя, перестав испытывать бесконечную жалость к собственной персоне.

— Наша раса отличается тем, что мы открыто уничтожаем своих врагов, обман же считаем достойным лишь тех, кто слаб духом и телом, поэтому не имеет возможности получить желаемое честным путем. Ни один оллундец не сознается в обмане только потому, что не позволит себе даже задуматься о подобном. Хочешь прогуляться?

Не дождавшись ответа, Канстаэл одним быстрым движением приблизился к Триане, обхватил ее за талию, и нажав что-то на пульте у окна, просто вышел в него. Девушка закричала, думая, что они сейчас разобьются, апартаменты располагались слишком высоко над поверхностью. Но падение быстро превратилось в парение, а огромные крылья оллундца раскрылись полностью, закрыв уже ставшее звездным ночное небо.

Не дождавшись ответа, Канстаэл одним быстрым движением приблизился к Триане, обхватил ее за талию, и нажав что-то на пульте у окна, просто вышел в него. Девушка закричала, думая, что они сейчас разобьются, апартаменты располагались слишком высоко над поверхностью. Но падение быстро превратилось в парение, а огромные крылья оллундца раскрылись полностью, закрыв уже ставшее звездным ночное небо.

Руки Трианы сами обвили мужскую шею, поддаваясь вполне понятному страху падения, и она на мгновение зажмурилась. Но трудно было не почувствовать, как крепко держат руки Канстаэла, и любопытство выиграло битву со страхом довольно быстро.

Пока они планировали, повинуясь порыву ветра, который и впрямь оказался сухим и жарким, а еще пьяняще-сладким, разглядеть за распахнутыми крыльями что-либо было трудно. Триана оказалась в таком положении, что могла смотреть только вверх или на лицо оллундца. В темноте ночи его глаза не просто горели, они сияли и отражали почему-то образ самой нуррианки, первые так пристально рассматривающей своего мужа. Вблизи он уже не казался настолько страшным, как представлялся после первой встречи, хотя красивым назвать Канстаэла означало бы сказать неправду.