Не разделить огонь души

— Думаю, вам глубоко наплевать на мои чувства, — отозвалась Триана, сумев сдержать дрожание голоса, хотя внутри у нее уже расцветал, впиваясь своими ядовитыми шипами, цветок, именуемый ревностью. — Продолжайте. Чем быстрее выскажетесь, тем скорее мы расстанемся.

— Какая выдержанность и проницательность, — улыбнулась оллундка. — Но, позже я узнала, что у него есть та, с которой он проводит ночи, когда бывает на одной планете, сейчас уже неважно, какой именно. Мой мир рухнул, стоило мне услышать от невозмутимого Канстаэла, что я для него почти сестра, а та женщина… Он ценит и уважает ее, но не чувствует, что готов разделить с ней огонь. И я решила, что буду ждать. Потом они расстались, но со временем появилась другая, а я так и оставалась сестрой или подругой, с которой можно исследовать Оллунд, рисковать, пролетая над долиной Огня, и так далее. Все изменилось, когда в результате плохо подготовленной операции, меня захватили пираты. Сидя в клетке с голодным нийунцем, я готовилась к смерти, сама попросила его убить меня, едва придут работорговцы.

— Разве нийунцы пьют кровь? — вспомнила свой разговор с врачом Триана.

— Насколько я знаю, только в случаях, когда стоит вопрос о жизни и смерти их весьма живучих организмов. Но тот, с кем мы делили клетку, был выше этого и согласился лишь потому, что пожалел меня, не желающую становиться бессловесным мясом на продажу. А я решила оставить послание любимому. И сделать я это могла, лишь используя собственное тело. Симбионты отторгали сок растения, которое мне удалось выпросить у тюремщиков, сославшись на болезнь, и каждый день нийунец протыкал клыками мне кожу, чтобы я вновь нанесла рисунок. Не помню точно, сколько времени это длилось, дни и ночи слились в один нескончаемый серый поток времени, но в конце концов, моя идея воплотилась и надписи остались. Это слова благодарности и любви, а еще — прощения. Я написала о том, что всегда любила, и прощаю Канстаэлу его нелюбовь. Он был в числе спасательной группы и прочитал послание на бессознательном теле, самолично вытащив меня из клетки и вернув жизнь. Разве это не доказательство его преданности?

— Он спас и найунца, видимо. С ним вы тоже устраивали подобные беседы? — Триане казалось, что она не сможет дольше слушать.

— Канстаэл рисковал жизнью именно ради меня и едва не погиб. Он настоял на переводе в тот отряд, покинув перспективную должность!

— Допустим. И что с того? Он относился к вам как к сестре, не вижу ничего странного в том, что Канстаэл бросился на помощь. Это вполне в его духе, — не сдавалась Триана, хотя и понимала уже, что влюбленная оллундка не услышит ее аргументов.

— С тех пор я стала его женщиной и не было никаких других. Он понял, что едва не потерял меня, и решил не откладывать счастье на потом. Мне просто интересно, зачем ему понадобилось жениться на холодной нуррианке, от которой кровь стынет в жилах? Наверное, Канстаэлу было ужасно больно, когда приходилось обнимать тебя, чтобы сделать своей. Я все сказала!

— А, по-моему, ты забыла кое-что, — решила все-таки вмешаться, Лунира. — Несколько месяцев назад вы перестали быть парой.

— Потому, что Канстаэл вдруг решил, что работа для него значит больше, чем возможность разделить со мной огонь? Это несерьезно, мы столько лет были вместе и я гарантированно могу родить ему детей. Разве ты, к примеру, осчастливила своего мужа, Лунира?

— Убирайся сейчас же и я попробую убедить себя и единственную для Канстаэла в том, что ты не в себе, — приподнявшись, уперлась взглядом в оллундку Лунира и впервые со времени их знакомства с Трианой ее глаза вспыхнули пламенем.

Кларине молча поднялась и, бросив на обеих нуррианок полный презрения взгляд, прежней неспешной и плавной походкой покинула ресторан.

Триана чувствовала себя просто ужасно, она потянулась к напитку и, сделав пару глотков, поморщилась.

— Какая дрянь!

— Согласна. Мы все жалели Кларине, но она перешла все границы. Все-таки, не надо было позволять ей говорить. Но я подумала, что рано или поздно она найдет способ встретиться с тобой, лучше уж сейчас и при мне.

— Да нет, — вздохнула Триана. — Я вообще-то о напитке, остыл совсем. А к попыткам оскорбить меня я привыкла еще на родном Нурриане, отец научил нас с сестрами держать удар. Так это все правда?

Лунира попросила официанта принести им что-нибудь горячее и только после этого ответила.