Не размениваясь по мелочам

Рассел быстро его обнял, выпрямился и, совсем позабыв о Патриции, выбежал в сгущавшиеся сумерки. Надо будет перевести его в другой детский сад, мелькнуло в мыслях. А то, чего доброго, старая карга станет ему мстить. И Лесли не должна больше страдать под начальством такой фурии. Только бы найти ее, только бы найти…

В какой ехать аэропорт – Кеннеди или Ла-Гуардиа, – он не имел понятия. Поэтому решил на всякий случай сначала проверить, нет ли Лесли дома. Ночевала она, по-видимому, у родителей или у друзей, но за вещами и документами должна была непременно заехать к себе.

Что у нее за дела в Австрии? – напряженно размышлял Рассел, ругаясь про себя, что на дорогах так много машин и что нет возможности ехать быстрее. Решила отвлечься от этой безумной истории? Или нашла какую-то подработку? Не напутал ли чего Теренций?

Перед глазами так и стоял образ Лесли. То смеющейся, то восторженной, то задумчивой. В ушах звенели переливы ее смеха и по-детски звонкий взволнованный голос. Казалось, если сегодня они не увидятся, будет незачем продолжать жить. Терри сказал, что она вернется, но где ее потом искать? – неустанно работала мысль. Патриция, может, указала ей на дверь, не зря же заявила: ее больше не будет. Сегодня! Надо найти Лесли сегодня же. Я успею, разыщу, главное успокоиться.

Он только сворачивал на улицу, где стоял ее дом, когда увидел, как она садится в такси и захлопывает за собой дверцу.

– Лесли! – вырвалось из груди, но она его, естественно, не услышала.

Такси тронулось с места, и Рассел прибавил скорости, чтобы догнать его и не отставать до самого аэропорта. Был час пик. Не потерять машину из виду в сущем автомобильном океане было не так-то просто, но Рассел упорно шел за ней следом и не сводил глаз с Лесли. Она не оборачивалась и не болтала с таксистом – сидела, чуть приподняв плечи, и смотрела вперед.

Страдает? – гадал Рассел. Возненавидела меня? Мечтает поскорее забыть? Или, может, уже забыла? Может, ее эта пылкость и головокружительно искренние взгляды были лишь забавой, мимолетной игрой? Зачем я ей нужен? Старше на целых двенадцать лет, разведен, отец двоих детей, с которыми год не общаюсь… Он крепче вцепился в руль, ловко обогнал улучившую минутку и втиснувшуюся между ним и такси «мазду» и, исполненный небывалой решимости, пробормотал:

– Нужен я ей или не нужен, надо еще выяснить. Так просто я не сдамся.

Лесли повернула голову, и у него замерло сердце. Почувствовала, что я еду за ней, что смотрю на нее? Но она лишь что-то сказала водителю и снова отвернулась.

Волнение Рассела возрастало с каждым мгновением. Минутами ему казалось, что невообразимое преследование лишь безумный сон. Искать Лесли, гоняться за заветной мечтой, которая чуть не стала явью и вдруг выскользнула из рук, пришлось более суток. Никогда прежде столь непродолжительный срок не тянулся как целая вечность, никогда прежде он не пытался удержать возле себя счастье с такой невиданной настойчивостью.

Такси сделало очередной поворот, и стало понятно, куда она держит путь: в аэропорт Кеннеди. Вздохнув с облегчением, Рассел немного расслабился, за что тотчас поплатился: такси успело прошмыгнуть вперед на желтый свет светофора, а Расселу пришлось затормозить – включился зеленый и на отмеченную белыми полосами дорожку хлынула толпа пешеходов.

– Черт! – выругался он, глядя на исчезавший среди других машин желтый автомобиль со знаками службы такси. Лесли упорно от него убегала. Все равно догоню! – с отчаянной, почти остервенелой напористостью пообещал он себе.

Толпа переходила дорогу, как назло, черепашьими темпами. Зеленый горел бесконечно долго, шум города вокруг вдвое усилился, будто издеваясь. Когда через несколько минут, показавшиеся неделей, Рассел наконец остановился на автостоянке, такси, привезшего Лесли, уже и след простыл. С бешено бьющимся сердцем он вбежал в здание аэропорта, чуть не сбив попавшихся навстречу не то китайцев, не то японцев. У киосков с газетами и прочими полезными в дороге вещами Лесли не оказалось, не оказалось и в ближайшем кафе, где ожидавшие своих рейсов пассажиры задумчиво потягивали кофе. Народу было видимо-невидимо, говорили тут и там на разных языках. Разноголосый гул отдавался в затуманившемся от волнения сознании Рассела зловещим грохотом. Крутя головой, он торопливо пошел через зал.

Еще каких-нибудь несколько минут – и она упорхнет навек, звучал в мыслях нещадный шепот, который страшно хотелось, но никак не получалось унять. Не отыщешь ее в этом море людей, тогда будешь век страдать в одиночестве…

Рассел столь напряженно всматривался в лица вокруг, так боялся, что пророчества чертового внутреннего голоса сбудутся, что у него зарябило перед глазами и глухо застучало где-то в области затылка. Когда от отчаяния из груди уже рвался безмолвный крик, взгляд вдруг упал на молоденькую женщину. Невысокая, с чемоданчиком в руке и большой дорожной сумкой через плечо, она шла впереди в том же направлении, стараясь никого не толкнуть и не задеть вещами.