Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии

– Юля, вот кто из нас закоренелый рабовладелец – ты или я? Можно подумать, я ему из твоего кармана жалованье платить собираюсь. Рам-то тоже ведь, считай, всем моим текстилем командует, а они с Мунни евонной, хоть и греки косские, но в натуре же от тех индусов происходят, и менталитетец ведь у них ещё тот, с индийской кастовой придурью. Да плюс ещё этот греческий снобизм презрения к рабам. Вот ты сама у нас историчка или куда? Сама же лучше меня эти моменты понимать должна бы.

– А при чём тут греческий снобизм? По индийским меркам они одной касты, по греческим – раб и рабыня – тоже одного достоинства.

– Вот именно. А любой свободный – на голову выше, если не на все две. И чего это за семья у Рама будет, если его жёнушка его будет динамить, а ко всякому свободному в койку прыгать?

– Ну, допустим, не ко всякому свободному, а к одному и вполне конкретному. И я даже знаю, к кому именно, но как воспитанная женщина не буду тыкать пальцем, хи-хи!

– И пускай мне только попробует прыгнуть к кому-нибудь другому, – заметила как раз закончившая кормить Волния кашей Софониба.

– И тебя это устраивает? – прихренела эта оторва.

– А почему нет? Вот будут у госпожи Велии месячные, а кто её подменит? Я же не могу, – бастулонка красноречиво огладила рукой свой уже хорошо выпирающий живот.

Юлька взглянула на неё, потом на её живот, потом и на свой, гораздо меньший, неопровержимо доказывающий моё полное алиби, потом на моего спиногрыза, которого Софониба как раз передала мне, и тихонько проговорила:

– Сволочь ты, Макс! Сволочь и эгоист!

– Ага, он самый, – подтвердил я, размещая мелкого поудобнее на колене. И пока доспевал над углями шашлык, я подобрал с песка камешек, положил перед Волнием, и мы с ним поиграли в телекинезбол. Причём помогать-то ему мне уже почти и не пришлось.

– Своей законной вон какого сделал, стерве этой из Утики тоже, скорее всего, не хуже, наложнице – и той сделал, а мне? Сволочь ты самая натуральная!

– Это не я, это судьба. Я тебе впендюрил, шанс залететь у тебя был, и если он не реализовался – при чём тут я? Фактор-то – вероятностный.

– Когда ТЕБЕ надо – вероятности у тебя сразу же сами в нужную тебе сторону выстраиваются. Ты просто-напросто не захотел! А я из-за тебя и своему стала давать без предохранения – уверена ж была, что от тебя уже заряжена. А потом дальше продолжать пришлось, чтобы ничего не заподозрил, а когда спохватилась и предохраняться начала – поздно уже, от него залетела. Сперва аборт хотела делать, да сначала твоя отсоветовала, потом Наташка, а потом и сама передумала – и в наше-то время рискованно, а уж в этом диком мире – тем более. Теперь вот от своего рохли такого же рохлю рожать буду, а всё из-за тебя!

– Это – судьба, – повторил я ей. – И как правило, что бы она ни выдала – обычно к лучшему оказывается.

– К лучшему? У тебя РАБЫНЯ скоро уникума-вундеркинда родит, а я кого? И это – к лучшему? Или ты и её тоже освободишь?

– Спасибо, кстати, за то, что напомнила – надо бы, и не слишком мешкая.

– А что так?

– Греческие и римские законы о таких делах помнишь? А финикийские сильно в этом смысле либеральнее?

– Вы о чём? – не въехала Софониба.

– Тебе рожать через три месяца, – разжевал я ей. – Ребёнок кем будет?

– Ну, как ты решишь, тем и будет. Ты же его, я надеюсь, не обидишь?

– Я-то не обижу, а окружающие? Они его кем считать будут? Освобождать тебя надо в натуре, да побыстрее. Ещё тогда, перед отъездом следовало бы, сразу за Укруфом, если по-хорошему, да у меня тогда с этими сборами из башки вылетело…

– Так, а меня тогда кто подменит, когда я второго вынашивать буду? – спросила успевшая уже обсохнуть и одеться и подошедшая к нам Велия. – Надо же замену искать.

– Не надо, госпожа, – возразила бастулонка. – Как я подменяла тебя, так и буду подменять. Тем более что и мне одного ребёнка мало. По очереди вынашивать и рожать детей будем.

– А я? – попыталась качнуть выторгованные ранее, но не реализованные права Юлька. – Мой первый – ладно, что вышло, то вышло, но второй – за Максом!

– Поздно, – вмешалась Наташка. – Второй же должен быть похожим на первого, если не хочешь неприятностей. И потише, кстати – слугам незачем обо всём слыхать.

– Сволочь ты, Макс! Если девчонку рожу – вашего на ней жените?

– Если окажется подходящей. И если он сам именно её выберет. В моей семье будет так, – постановил я с ходу. – Мы будем советовать и предостерегать от ошибок, но выбор и окончательное решение – за ним самим.

– Эгоист! Социал-дарвинист! Фашист!

– Ага, он самый. А ты рожай и воспитывай толковую, а не… гм…

– От кого?

– Ну, не так уж твой и плох, – заметила Софониба. – Здоров, неглуп, усидчив. Не всем же воинами и вождями быть. И девочка от него у тебя и очень даже неплохой может получиться. А от Максима – мы уж с Велией как-нибудь и сами…

– Типа, каждому – своё? Макс вам не рассказывал, где это было написано?

– Да тихо же ты! – одёрнула её Наташка. – Мой и твой возвращаются. – Володя с Серёгой недавно отходили к камням на берегу, где спецназер пытался тряхнуть стариной и загарпунить какую-нибудь рыбёшку из своего подводного ружья.