Не родись красивой, или Точка опоры

Еще минуту Элла смотрела на меня, широко раскрыв глаза. Потом закрыла лицо руками и опустилась в кресло. Письма упали на пол.

Я подошла к приятельнице, присела перед ней на корточки. Положила руку на ее плечо и попросила:

– Не плачь. Он этого не стоит.

– Я не плачу, – ответила Элла ровным голосом. Отняла руки от лица, и я увидела, что глаза у нее совершенно сухие.

– Я не плачу, – повторила она. И с ожесточением добавила:

– Подонок…

– Еще какой! – не стала спорить я.

– Он еще об этом пожалеет, – сказала Элла сквозь зубы. На ее лице проступили красные пятна.

– Не делай глупостей, – посоветовала я. – Избавилась от ублюдка – и слава богу!

– Так просто он не отделается, – сказала Элла со странной жесткой усмешкой.

– Наймешь киллера? – спросила я.

Она посмотрела на меня совершенно безумными от ярости глазами.

– Сама справлюсь…

Я испугалась.

– Не говори ерунды!

Элла молча поднялась с кресла и вышла из библиотеки.

Вот уж воистину, от любви до ненависти…

* * *

В субботу вечером я решила проведать Марийку. Она затеяла генеральную уборку, что, на мой взгляд, было совершенно излишне. В доме и так царила образцово-показательная чистота.

Но Марийка стояла на своем.

– У Стефана Викторовича аллергия на пыль, – твердила она упрямо.

– Это его проблемы, – отозвалась я непочтительно.

– Что-что? – удивилась Марийка.

– Ничего. Давай помогу.

Мы вытащили из дома немногочисленные коврики и разложили их на скамейке, стоявшей во дворе. Марийка вооружилась выбивалкой и принялась с ожесточением колотить по идеально чистой шерстяной поверхности.

– И полы в комнатах нужно перемыть, – говорила она в перерыве между двумя ударами. – Давно не мыла…

– Давай я помою, – предложила я.

– Не могу, – ответила Марийка, выколачивая коврик.

– Почему?

– Потому, что все комнаты закрыты на ключ.

– А ключи у кого?

– У меня.

– И в чем проблема? – не поняла я.

Марийка остановилась, перевела дух и ответила:

– Стефан Викторович запрещает мне давать ключи посторонним.

– А-а-а… Тогда конечно, – пошла я на попятный.

Полы Марийка все же перемыла.

Выколотив ковры, она развесила их во дворе проветриваться. Сбегала в свою комнату и принесла оттуда тяжелую связку ключей.

– Вот, – сказала она и потрясла ими. – От всех комнат…

– Серьезный подход! – ответила я. – А если ключ потеряется? Запасной есть?

– У Стефана Викторовича, – ответила Марийка. – У него все есть. А больше ни у кого.

Она перемыла полы, я от нечего делать приготовила ужин. Мы с Марийкой поели, немного потрепались, и я отправилась домой.

Через два часа меня попросили к телефону.

– Аня! – сказала Марийка больным голосом. – Мне плохо!

– Что с тобой? – испугалась я.

– Не знаю. Тошнит, – ответила собеседница и положила трубку.

Я быстренько влезла в сапоги и рванула в соседний дом.

Марийка сидела на полу в ванной. Ее лицо было зеленовато-бледным.

– Марганец есть? – спросила я деловито.

– На кухне, – ответила она слабым голосом. – В подвесном шкафу…

Я сбегала на кухню, отыскала банку с марганцем и быстренько сделала слабый раствор. Принесла его в ванную, протянула Марийке и велела:

– Пей!

Марийка скривилась.

– Не могу…

– Пей! – велела я еще суровей и сунула чашку ей под нос.

Она взяла чашку, сделала неуверенный глоток. Побледнела и нагнулась над унитазом.

Послышался характерный звук рвоты.

– Вот так, – сказала я удовлетворенно. – Говорила тебе: грибы плохо пахнут… Нет, ты же умнее всех!

– Мне показалось, что нормаль…

Договорить она не сумела и снова обхватила обеими руками белого друга.

– Ой, какой ужас! – сказала Марийка, отдышавшись. – Никогда в жизни так не тошнило!

– Скажи спасибо, что вовремя спохватилась, – ответила я с досадой, вытирая ей рот туалетной бумагой. – Отравление грибами – самая неприятная штука. Как ты?

Марийка прислушалась к себе.

– Вроде получше, – ответила она неуверенно.

– Все равно одной оставаться тебе сегодня нельзя. Пошли к нам.

Марийка пришла в ужас.

– Ты что! Стефан Викторович мне запрещает по соседям шляться!

– Да пошел он со своими запретами, – сказала я беспечно. – Переживет!

Но Марийка трясла головой, как загипнотизированная.

– Не-е-ет…

– Он не узнает! – убеждала я.

– Ну, да, не узнает! Я ему утром завтрак должна подать! В половине восьмого ровно!

Я вздохнула.

– Ладно, убедила. Тогда я здесь переночую.

Марийка в нерешительности уставилась на меня.

– Думаешь, надо?

– А если тебе ночью плохо станет? – спросила я. – Кто тебе марганец разводить будет? Стефан Викторович? Может, он и рядом постоит, пока тебя рвать будет?

Такая перспектива привела чувствительную Марийку в ужас.

– Ты что!..

– Вот и я говорю: или ты к нам, или я к вам. Ну, решай!

Марийка еще раз вытерла рот.

– Только ты утром незаметно уйдешь. Ладно? – попросила она виновато.

– Незаметно, незаметно, – согласилась я. – Не трусь.

– Стефан Викторович приезжает поздно, – рассуждала Марийка вслух. – Мы в это время уже спать будем. Я утречком я тебя разбужу пораньше…

– Сама проснусь, – ответила я. – Главное, чтобы ты не свалилась. Как самочувствие?

Марийка прислушалась к себе и побледнела.

– Тошнит, – сказала она слабым голосом.

Я молча сунула ей остатки марганца и побежала на кухню за второй порцией.