Не родись красивой, или Точка опоры

Она запнулась и пожала плечами. Это был жест человека, который потерял абсолютно все и не видит смысла удерживать лоскут призрачных великолепных одежд.

– Забрал, – подтвердила она спокойно. – Но он всегда это делал.

– Вы пили шампанское, ели конфеты, апельсины и яблоки, – перечислила я на всякий случай.

– Да, – ответила Элла, ничуть не удивившись моей осведомленности. – Все было именно так.

– Спасибо, – сказала я и встала с кресла.

Элла протянула руку и удержала меня:

– Постой…

Она немного помолчала, тщательно пряча глаза.

– Знаешь, что самое ужасное? – спросила она, по-прежнему не глядя на меня.

– Что?

– То, что мне приходила в голову эта мысль.

Она подняла лицо, столкнулась с моим взглядом и тут же снова отвела глаза в сторону.

– Какая мысль? То, что Стефан причастен…

Я не договорила.

Элла молча кивнула головой.

– Я даже про снотворное подумала, – договорила она тихо. – Понимаешь, я так рано никогда не засыпаю. И никогда не сплю так крепко, как спала тогда. Но тот сон был не здоровый; всю ночь какие-то галлюцинации преследовали… У меня так было, когда я пользовалась сильным снотворным. А потом бросила. Побоялась привыкнуть.

Она замолчала. Молчала и я, потому что не знала, что ей сказать.

– Я дрянь, да? – спросила Элла.

Я покачала головой.

– Скажи! – страстно попросила приятельница. – Скажи все, что ты обо мне думаешь! Я это заслужила!

Я вздохнула, пересела на край ее кресла и взяла приятельницу за руку.

– Эль, я не думаю о тебе ничего плохого. Кто я такая, чтобы тебя судить? По-моему, ты просто запуталась. Но запуталась не потому, что ты дрянь, а потому, что хотела верить любимому человеку. Это естественно. Девяносто девять процентов женщин закрывают глаза на недостатки своих мужчин. К сожалению. Просто женщины так устроены: они хотят жить иллюзиями и цепляются за них до последнего.

– Ты бы не стала цепляться, – сказала Элла очень тихо.

Я пожала плечами.

– Как знать? Я просто не попадала в такую ситуацию. Не исключено, что я вела бы себя точно так, как и ты.

Элла упрямо покачала головой и отобрала свою руку.

– Ты бы не позволила водить себя за нос, – повторила она настойчиво.

– Тебе нравится себя казнить, – ответила я спокойно. – Поэтому все вокруг кажутся тебе ангелами. Не думаю, что это правильно. Вспомни: самоуничижение паче гордости. То есть, самоуничижение грех еще больший, чем гордыня. Это ее оборотная сторона.

– И что мне делать? – спросила Элла, не глядя на меня.

Я снова пожала плечами.

– Понятия не имею! Эль, я же не господь бог, чтобы иметь готовые ответы на все вопросы! Могу сказать тебе только одно: я на твоей стороне. Со всеми моими потрохами. Я не осуждаю тебя и не виню ни в чем. Все люди делают ошибки, и я ничем не лучше тебя. Я готова помочь тебе всем, чем смогу, только не знаю, что тебе сделать. Это ты должна решить сама.

Элла молчала. Тогда я рискнула добавить еще кое-что.

– На твоем месте я бы поговорила с Максимом.

– О чем? – спросила Элла безнадежным голосом.

– Обо всем! – ответила я. – Честно, искренне, называя вещи своими именами!

– Я не смогу…

– А ты соберись.

– Он меня ненавидит, – сказала Элла. По ее щеке скатилась одинокая тяжелая слеза, горечь в которой могла перевесить любой океан.

– Он тебя любит, – не согласилась я.

– Любил! – подчеркнула Элла прошедшее время.

– И любит, – настаивала я. – Поверь, мне со стороны видней. По-моему, вам уже давно нужно поговорить откровенно. Нарыв прорвался, и не замечать этого нельзя.

Я встала с кресла и повторила:

– Поговори с ним. Что бы он тебе ни сказал, поверь: определенность, даже самая плохая, в сто раз лучше неизвестности.

– Не могу, – ответила Элла одними губами. – Я даже в глаза ему посмотреть не могу…

Я вздохнула.

– Прости. Больше в голову мне ничего не приходит.

Она кивнула. На этом разговор завершился.

На следующее утро Саша зашел за мной очень рано. Максим и Элла уехали буквально пять минут назад, я заканчивала завтрак в столовой. Раньше я завтракала позже, и в своей комнате, но Элла очень просила меня присутствовать на семейных трапезах.

Я понимала, почему она меня об этом просит. Мое присутствие служило буфером между ней и Максимом.

– Ты готова? – спросил меня Саша.

– Готова, – ответила я. – Каков план?

– Поедем в город. Я нашел адреса нужных нам свидетелей. С ними и поговорим.

– С чего начнем?

– Начнем с охранника, который раньше работал в «Лонжине».

– А сейчас он там не работает? – удивилась я.

– Нет, – коротко ответил Саша.

– Почему?

– Потому что фирма сочла нужным уволить всех, кто работал в магазине до ограбления.

– Понимаю, – протянула я задумчиво. – Жена Цезаря должна быть выше подозрений…

– Вот именно, – подтвердил Саша.

Я оделась в свою походную форму: джинсы, свитер, дутая куртка. Мы вышли за ворота и уселись в машину, которая ждала нас на улице.

«Неплохая машинка», – отметила я. «Тойота». Надежная, экономная, не слишком капризная… Как раз для проселочных дорог, когда их развозит весной.

– Ты поговорила с Эллой? – нарушил молчание Саша.

– Да, – ответила я. – Мы думали правильно. Элла захотела спать еще до ухода Стефана. Так сильно, что просто отрубилась на всю ночь.