Не родись пугливой

– Закажите то, что сами сочтете нужным, я полностью полагаюсь на ваш вкус, – застенчиво ответила Кира.

– У вас нет аллергии на морепродукты? – задал неожиданный вопрос мужчина.

– Нет… кажется, – неуверенно ответила Кира. – Во всяком случае, от рыбы точно нет, я очень часто покупаю треску.

– Треску? – улыбнулся Ганшин. – Наверняка мороженую?

– Ну да, мороженую, – утвердительно кивнула Кира. – А что здесь смешного-то? – нахмурилась она. – Я из нее рыбные котлеты делаю, по бабушкиному рецепту, очень вкусно, между прочим.

– Нет, нет, ничего, не обращайте на меня внимания, – продолжая улыбаться, ответил Ганшин. – Просто когда вы сказали про треску, я очень ярко вспомнил свою юность.

– Ваша юность как-то связана с мороженой треской? – не сдержавшись, хихикнула Кира.

– Даже не представляете, насколько тесно, – загадочно округлил глаза Илья. В них плескались смешинки, которые задорно поблескивали, и от этого его голубые глаза становились еще голубее. – Я в Москву из Омска приехал, после того как школу закончил, – начал рассказывать Ганшин. – Здесь в университет поступил, жил в общежитии, стипендия – копейки, которой хватало на пару дней, не больше. Вот мы с ребятами, чтобы сэкономить, тоже очень часто треску свежемороженую покупали. Она тогда самая дешевая была, как сейчас помню, пятьдесят шесть копеек. Вслушайтесь в эту цифру, Кира Эдуардовна: пятьдесят шесть копеек! Сейчас звучит смешно, правда?

– Действительно смешно, – согласилась Кира.

– Да, много мы этой трески в те годы поели, – вздохнул Ганшин. – Пельмени не всегда купить успевали, их очень быстро разбирали. Пока на занятиях просидишь, дело к вечеру, в магазинах уже пусто, а если что-то и есть, то очередь в три ряда. Вот мы что успевали схватить, то и ели. В основном треска или котлеты, домашние назывались, по двенадцать копеек штучка. В то время страшный дефицит на продукты был, конец восьмидесятых, начало перестройки.

– Я то время почти не помню, потому что еще маленькой была, но все знаю, мне бабушка рассказывала.

– А ваша бабушка, она кто? – полюбопытствовал Илья.

– К сожалению, она умерла год назад, – ответила Кира. – А при жизни была актрисой. Может быть, слышали про такую, Евгения Романова? Достаточно известной личностью была в театральном мире.

– К моему стыду, я совсем не театрал, – развел Ганшин руками. – Раньше не было денег, а когда они появились, совершенно не стало времени.

– Это плохо, – вздохнула Кира. – Мне кажется, для того чтобы сходить в театр, человек должен находить время.

– Это так важно – смотреть спектакли? – с легкой иронией спросил Ганшин. – Мне кажется, что сама жизнь – это и есть самый интересный и не всегда предсказуемый спектакль. На нее, родимую, заранее сценария не напишешь, поэтому она всегда преподносит тебе сюрпризы. Зачем же, спрашивается, ходить в театр?

– Зря вы так думаете, Илья Борисович, – возразила боссу Кира. – Жизнь, конечно, спектакль интересный, но театр – это же искусство. Я, может быть, скажу сейчас банальную фразу, но считаю, что она верна: «Не хлебом единым жив человек».

– Может, вы и правы, – пожал Илья плечами. – Только сколько людей, столько и мнений. Мое личное мнение я вам уже высказал. И потом, я уже сказал, у меня совершенно нет времени ходить в театры. У президента крупной компании практически нет личной жизни. Есть более неотложные дела, и, к сожалению, проблемы тоже имеют место быть, их нужно успевать решать, иначе засосут, как трясина в болоте. Мир бизнеса слишком жесток, чтобы расслабляться.

– Деньги, деньги и еще раз деньги? – усмехнулась Кира. – И не скучно вам так жить, Илья Борисович?

– Нет, Кира Эдуардовна, мне не скучно зарабатывать деньги, это меня даже возбуждает, – немного грубовато ответил Ганшин, и на Киру вновь посмотрели две холодные льдинки его глаз.

– Извините, – прошептала она и отвела взгляд. – Просто деньги не могут заменить…

– Кира Эдуардовна, вы все же посмотрите, вдруг вам что-нибудь приглянется, – снова подавая девушке меню, проговорил Ганшин, резко прервав тему о деньгах. – Ну а я тем временем посмотрю карту вин.

– Мне не нужно вина, я не пью спиртного, – поторопилась предупредить Кира. – Из напитков я предпочитаю сок или кофе, а еще я люблю молоко… по утрам, – неуверенно улыбнулась она.

– Совсем не пьете? – вскинул брови Ганшин.

– Совсем.

– Почему? Вы больны?

– Почему это больна? – удивилась девушка вопросу. – Просто не понимаю состояния опьянения, вот и все. У меня почему-то сразу настроение падает, и я спать хочу, – откровенно призналась она. – Это ужасно, правда? Совсем не умею поддержать компанию.

– Ну а бокал шампанского на Новый год, например, или на торжество какое-нибудь?

– Могу, конечно, только предпочитаю этого не делать, – сморщила Кира носик. – Говорю же, у меня появляется страшная слабость, и сразу спать хочется. Всем весело, а я, как белая ворона, сижу носом клюю. Самое ужасное, что я с этим совершенно не умею справляться. И еще наутро я вся чешусь.

– Похоже на аллергию, – сделал вывод Ганшин. – Редкое проявление на спиртное, но случается.

– А вы откуда знаете? – спросила Кира.